Окончив чтение, Мукумбаев свернул письмо и, почтительно положив его у ног эмира, добавил:
— Такое же письмо получили Ибрагимбек, Утанбек и другие курбаши.
— Значит, этот… Джунаид вообразил себя… э… халифом… хочет на трон… Всеми распоряжается. Всем приказывает. Да как он смеет?!
— Ну, это еще не так. Но вы видите, мысль разумных людей не спит. Даже Джунаид понимает, что надо, кроме ислама, искать новых путей. По ним уже идут многие. Берегитесь! Такие, вроде Чокаева, Усманходжи, Сарыхана, могут опередить…
— Фашизм!.. — выдавил из себя Алимхан. — Сколько все… долдонят о фашизме… Какая польза от фашизма?.. Разговоры… Мы — халиф… властелин мусульман… В коране нет про фашизм…
— Дело не в названии. Фашизм имеет своего халифа, диктатора, дуче, фюрера. Глава фашистского государства — неограниченный властелин. Тому, кто против него, — смерть. В государстве правят достойные люди — промышленники, помещики, коммерсанты. Чернь, «райя» — стадо, молчит и повинуется.
— Похоже… «дуче» совсем халиф, а?.. Эмир, а? Шахиншах, а? Вы говорите… помещики, коммерсанты… государство богатых?.. Хорошо… Э, нет! Халифат лучше… Халифат — государство халифа… правит единолично… один правит…
— При фашизме никаких парламентов, никаких демократий, никаких разговоров… Всех свободомыслящих Муссолини держит в тюрьме или отдает палачу.
— У нас, на Востоке, и зародыша свободных мыслей не допустим… Нельзя — и все. Мусульмане подчинятся… безропотно, а не то…
— Фашизм признает только права одного народа, высшей расы, все слабые расы — рабы… работают на высшую.
— Как же?.. Какой же народ… у нас?.
— У нас — мусульмане. Все, кто не мусульмане, — рабы.
— О, хорошо!..
— Фашисты очень воинственны, доблестны! Их закон — война! Завоевывать все страны, где не фашисты! Завоевывать жизненное пространство. Это так называется у фашистов!
— Да об этом и в коране записано. Покоряй мечом земли неверных, истребляй и покоряй!.. А! Все, что у неверных, все принадлежит мусульманам — богатства, земли, женщины… девушки… дети. Мужчинам головы долой… по праву захвата… М-да, фашизм… совсем похож… Муссолини, скажите, не мусульманин?..
— Вот видите, ваше высочество, фашизм и ислам совместимы. Они шербет в разных посудах.
— Вот соберусь… Поеду в Рим… Посоветуюсь с этим… Муссолини. Эта приезжая савойская княжна или принцесса… красивая, только голос грубый… глаза, фигура ничего… приглашала… говорила: заключайте с дуче союз… поможет дуче… воевать… а?
— Союз с Муссолини очень полезен, но вас сейчас не пустят.
— Кто осмелится? Поеду.
— Да тот же Пир Карам-шах… Он тоже за фашизм. Но берегитесь, господин! Он Ибрагима-конокрада сделает фюрером.
— Разбойника? Конокрада?
— А что ему. Или сам себя провозгласит дуче или фюрером. К нему же эта савойская принцесса-потаскушка недаром приезжала от главы английских фашистов. Говорят, он к тому же ведет переписку и с самим Муссолини…
— Проклятый!.. Неужели он посмеет, о!
— Почему же? Пир Карам-шах не затуманивает свои мозги всякими реакционными бреднями. Не пишет воззваний, состоящих из всяких нелепых сказок и бреда. Пир Карам-шах дружит с Чокаем и Валидовым. У Пир Карам-шаха деньги, оружие, энергия, неутомимость… Смотрите, ваше высочество. Опоздавшим к дастархану достаются хрящи и кости. Такой разговор…
— Да… такой разговор… — повторил вяло и равнодушно Алимхан. Он, видимо, устал. Апатия нашла на него.
Мукумбаев склонился к его лицу и хотел сказать еще что-то, но эмир остановил его, подняв руку.
Они сидели друг против друга, и эмир сквозь приопущенные веки с явным недоверием поглядывал на своего министра. После долгих размышлений он вдруг вкрадчивым шепотком спросил:
— А не слишком ли… нашему министру… то есть вам, уважаемый, нравится этот фашизм?.. Очень уж вы ласково поете о всяких там фюрерах… дуче… Муссолини… Да, а Муссолини-то христианская собака, а? Над ним халифом папа римский, а? Неверный пес… враг ислама, а?
— Велик аллах! Что вы говорите? Вы ничего не поняли, ваше высочество!
— А уж не хочет ли мой министр тоже именоваться дуче?
Проведя молитвенно по своей круглой ухоженной бородке ладонями, Сеид Алимхан сказал торжественно:
— Армия ислама завоюет нам… Бухару, и да будет аллах с нами!