М.Б. Во что тогда одевалась молодежь твоего круга?
К.Р. В столице процветала мода на джинсу. В самом городе модников было немного, и они старались поддерживать дух современности, бегая по советским магазинам и посещая магазины косметики, которую поставлял нам соцлагерь. Названия этих магазинов были тоже соцлагерные: венгерский «Балатон», ГДР-овский «Лейпциг», польский «Ванда». Остальное добиралось через фарцовщиков, утюгов и в чековых магазинах «Березка». «Фирма» ценилась теми, кто тянулся к моде, и желание одеваться во все несоветское воспринималось как выпендреж и чуть ли не антисоветчина. В этот же момент, где то в 1983-м году, я первый раз пересеклась с Гариком Ассой, который мне подогнал какие-то джинсы.
М.Б. Говорит, что сапоги.
К.Р. А я помню, что джинсы. Тогда они стоили безумных денег. Вокруг обмена вещами и информацией образовалась довольно шумная и веселая тусовка утюгов и фарцовщиков. Утюги собирались на Беговой, где неподалеку и сформировалась тусовка богемного плана, по большому счету, из соседей. Рядом жили Гор Чахал, Камиль Чалаев и чета Пигановых. С другой стороны, под боком существовала система хиппи со всеми своими атрибутами, из которой я знала Джонника. Он выглядел как хиппи, но пацифистом быть не мог из-за буйного нрава и активности. Это был совсем другой срез людей. И между этих двух разных систем формировалось наше сознание.
М.Б. И как тогда развлекались модные советские девушки?
К.Р. Жить активно – это было в духе восьмидесятых. Все постоянно перемещались по модным местам; самыми модными были бар в «Космосе», Парк культуры имени Горького и рестораны. На памяти, конечно, загородный ресторан «Русь», «Интурист» и «Националь». Помню, неплохо кормили в «Арагви». Заходили мы с Ирен и в «Прагу», где работала ее мама. Но самая интересная публика находилась либо в гостиничных ресторациях, либо в совсем специальных местах на отшибе – таких, как Архангельское, которое было интересно и прогулками, и тусовкой. Такой определенный уровень, особым пиком которого было общение с иностранцами, которое происходило в ресторанах и гостиницах. Мы с Ирен тогда курсировали по городу на итальянском имидже и морочили голову советским гражданам, которые принимали нас за иностранок. Девушками мы были хоть и веселыми, но жесткими и стояли на феминистских позициях.
М.Б. Ходили слухи, что за тобой ухаживал самый известный ныне байкер Саша Хирург.
К.Р. Было дело… Однажды в районе 1985-го года к нам подкатили двое нескладных, но смешных молодых человека, которые поначалу приняли нас за иностранок. Это был Саша, в будущем известный как Хирург, и Леша Блинов (Черный). Хирург тогда вроде бы даже манекенил у Зайцева и дружил с его сыном Егором, который шил им смешные курточки. А мы тогда уже были на порядок круче и опытнее и, как обычно, кидали всех оказывающих нам внимание мужчин… Эти пареньки в итоге тоже были отшиты. Но Саша был таким забавным, с какой-то искоркой, что наше знакомство затянулось. К тому же они с Лешей встречались практически на всех наших модных маршрутах в Москве, даже в Сочи. И вот однажды мы все-таки согласились поехать с ним в Тбилиси к его брату, где впервые испытали, что такое незамужняя блондинка в знойном городе одиноких мужчин…
Я постоянно грузила Сашу, что люблю только модных молодых людей на мотоциклах, потому что после Италии я бредила всяческими «Кавасаками» и «Хондами», которые там тогда были дико популярны. Про «Харлеи» и брутальных байкеров я тогда даже и не подозревала, но требования к мужчинам мы с Иренчиком предъявляли жесткие. И вот однажды в Тбилиси, когда нас кто-то случайно запер чуть ли не на всю ночь в замкнутом помещении, я прочитала Саше лекцию про модных мотоциклистов. Возможно, тогда-то ему и запала в голову мысль стать байкером. Он еще не блистал богатырским телосложением, но всеми фибрами души стремился выделиться из толпы, что получалось у него довольно забавно. Ходил он в каких-то рубашечках и арабском платочке вместо банданы, которые были очень популярны в студенческой среде.