В период захвата пространства на улице Гашека, на волне открытия первых галерей, началась серия выставок эротического искусства, в которые мы вписались со своим спектаклем-показом. Длился этот процесс практически год, а потом с улицы Гашека все переместились на новое место, в сквот на Петровском бульваре. А мы через Юхананова, который жил то в Питере, то в Москве, познакомились со Стасом Наминым и у нас тоже произошло раздвоение. Мы были и на Петровском бульваре, и в Нескучном саду. И поэтому активно в жизни сквота участия не принимали. К Стасу в начале девяностых приехал Фрэнк Заппа, как раз когда мы уже сделали спектакль «Октавия», который его сильно впечатлил, и я даже вовлекала его в совместное участие. Намин видел наши перформансы еще давно, на презентации фильма «Рок». Но в Нескучном саду в процесс влились новые персонажи, те же Костя из «Лолиты», Чичерюкин. Заппу я наряжала в шапку, утыканную свечами из льда, которая постепенно наполнялась водой. Опасная конструкция… Был он, конечно, немного шокирован, но участвовал во всем. Потом приезжали швейцарцы, снимали на этой базе фильм, и во время съемки я, опрокидывая на себя блюдо с краской, умудрилась глотнуть нитрокраски… Случайно это все получилось, но я серьезно чуть не отравилась.
На Петровском мы появлялись и участвовали во всем, в чем могли. Там бывали многие участники изначального движения, плюс появились новые модельеры, художники и неформалы. Все слились в едином порыве изменить ситуацию с культурной жизнью в столице, которую надо было менять, но скорее получился такой остров. В период активного развития сквота в Москве как раз начали открываться первые клубы, начиналась рэйв-культура, в которую мы, со своей этнической подоплекой, активно и с легкостью влились.
«Север» выступал со своими перформансами на Петровском и на клубных площадках. Как мне кажется, сквот закрыли тоже потому, что полностью отсутствовал профессиональный менеджмент, как он отсутствовал и в восьмидесятые. Такой менеджмент, который мог бы общаться с бюрократами на их языке и решать все проблемы.
С другой стороны, все, что делалось в радикальной художественной среде Петровского бульвара, было совсем не нужно в России, но было на ура воспринято за границей. Мы ездили вместе с Петлюрой на фестиваль в немецкий «Потсдам-фабрик» и видели реакцию местной публики, которая пребывала в позитивном шоке. К середине девяностых, когда открылись клубы «Птюч», «Секстон», «Эрмитаж», «Манхеттен Экспресс», «Акватория», начались тематические вечеринки и рэйвы. И в результате второе дыхание получила именно альтернативная мода, которой стали заниматься не только художники, но и дизайнеры. Начались фестивали «Альбо-моды», где ничего не горело, у Федора Павлова-Андриевича получилось свое мероприятие под названием «Фейс фешн», одноименное с модельным агентством. Термин «альтернативная мода» вместе с приходом в Россию глянца и открытием дизайнерских бутиков сменился на «некоммерческая мода», спустя десятилетие став частью модной индустрии и промоушена. Индустрия так и не заработала, но несмотря на это все были счастливы, пока не начались проблемы на Петровском бульваре.
С Питером рабочие контакты как-то прекратились еще во времена «ассочек» конца восьмидесятых. Оставались какие-то личные дружеские связи, но мы не ездили никуда. Потом началась клоунада с Дугиным. Сначала к Академии имел отношение Гейдар Джемаль, который тогда издал свое «направление Север», совпавшее с названием и направлением нашей группы; всем этим зачитывалась богемная молодежь. А Дугин тусовался с Орловым в театре «Уран», где у Юры была студия, там был такой бриллиантовый зал. Там тоже устраивались акции. Но речь не о них. Александр, видимо, обчитавшись какой-то секретной литературы, тоже зачем-то пошел во власть. Привлекая к этому процессу Курехина и появившегося в Москве Лимонова. Мне как-то особо не хочется говорить, но это выглядело не очень умно для Сергея. Все эти баллотирования в депутаты Питера, нелепые фашистские вечера, где, кроме самопиара Эдуарда и провокаций, ничего не происходило. Потом, после смерти Курехина, все арт-процессы в Петербурге пошли в каком-то малопонятном ракурсе, и даже все фестивали «Скиф» происходили без участия людей, которые этот процесс зачинали. Поэтому фестиваль сразу затух, перессорив и обидев многих. После нажима со стороны Насти Курехиной нас все-таки пригласили, и, как ты думаешь, что дальше? На половине выступления нам отрубили звук. Присутствующие люди офигели, и все, как в старые добрые времена, закончилось скандалом.