В Латвии до этого не было ВУЗа, занимающегося моделированием; все, кто хотел этому учиться, ездили в Таллинский институт моды. Который считался сильным вузом и туда поступало три-четыре латыша в рамках квоты, а заявки подавало не более десяти. Но когда количество желающих резко возросло до тридцати, эстонское министерство культуры вроде бы прислало нашему письмо, в котором был поставлен вопрос, почему Латвия не создает свой собственный курс, имея столько желающих. И в 93-м году такой курс был создан. Появились и серьезные журналисты, ориентирующиеся в современной моде. Которые интересовались модой и имели возможность видеть ее изнутри, общаясь с модельерами разного уровня. Определенным плюсом было и то, что, привлекая внимание зарубежной индустрии и отечественной прессы к нашим художникам-модельерам, они способствовали становлению многих имен. Как и признание и поддержка авторитетных фигур из мира кутюр. Так Пако Рабан отметил Машу Цигаль на европейском показе 1994-го года в десятке лучших; она тоже начинала в рамках нашей недели моды.
М.Б. Да, Голицина в свое время поддержала Чапурина. Логан же способствовал продвижению многих.
Б.Б. Эндрю Логан, ставший одним из лучших моих друзей, был практически на всех Ассамблеях Неукрощенной моды, и, более того, был на ее юбилее. Теперь он вместе с Зандрой Роудс собираются сделать здесь, возможно, уже заключительный показ. А мы же собираемся возобновить Ассамблею уже в более современном виде и в новом качестве. Когда наша академическая среда не очень охотно признает все это влияние, я обычно отвечаю: Ребята, вы, конечно, как хотите, но просто спросите тех людей, которые там были и жили в те времена…
Катя Филиппова
8. Катя Филиппова, 1987-й год. Фото Осы Кари Франк
Художник и дизайнер, активный участник андеграунда восьмидесятых, фешн-парадов на сцене «Популярной Механики», международных фешн-шоу рубежа и начала девяностых, пресса которых искренне считала Катю русской Вивьен Вествуд, чьи аксессуары были отмечены вниманием Изабеллы Блоу (легендарного редактора американского Vogue).
К.Ф. Как любой девушке, мне хотелось наряжаться, быть модной и провоцировать всеобщее внимание. Я училась в МСХШ, школе при суриковском институте, где не нужно было носить школьную форму. Школа была не традиционная: там учились дети актеров, режиссеров, и конечно, художников. Дурным тоном считалось ходить в одном и том же. Поэтому за модой тщательно следили – нельзя было надеть мини юбку, если в моду вошло макси.
У фарцовщиков доставали пластинки ранних «Квин», которые почему-то считались жутким роком, и, конечно, джинсы. Девушки читали книжки, слушали Френка Заппу и Колтрейна, ходили по музеям, а лохи, по тогдашним меркам, слушали Beatles и Rolling Stones. Многие воспоминания этого периода позднего застоя были съедены чувством бесперспективности. Было безнадежно скучно и все развлекались как могли. В информационном плане потребляли все, что можно было достать. Наряжались по прихиппованной моде того времени – с туфлями на платформе, шляпами и бусами.
Конечно, тогда что-то можно было купить и в магазинах, потому что выбрасывались западные товары, за которыми, похерив уроки, школьницы выстаивали в часовых очередях. ФирмУ ввозили из-за границы. Мой папа, который был хорошим специалистом и партийным работником, периодически ездил на Запад и привозил модные вещи. К тому же в нашей семье было принято шить. Руки у женщин были золотые, что пошло от прабабушки, которая происходила из церковной семьи и умела шить даже церковные облачения. Она меня научила рукоделию – шитью, вышивке – уже в седьмом классе я вязала потрясающие кружева. Поэтому шила я еще со школы, одевание себя было просто образом жизни.
М.Б. Когда интерес к моде стал более профессиональным?
К.Ф. Собственно, модой я занялась в середине восьмидесятых годов, когда заканчивала Полиграфический институт. Однажды знакомые рок-музыканты из группы «Последний шанс» попросили меня сшить костюмы для сцены. Они тогда репетировали на базе комбината «Красная Роза», где нашли кучу роскошных тканей – парчу, шелка. Я никогда не была их фанатом, но поскольку мы жили в соседних домах с одним из музыкантов, Сережей Рыженко, я им по дружбе все сделала. Получились сумасшедшие красивые сценические костюмы. Полуклоунские, полугламурные. Они были очень довольны результатом.