Так я влился в мир утюгов и приключений с валютой. «Березки», как источник модной одежды, меня с моими товарищами уже не интересовали, хотя на старте этих приключений многие покупали валюту и чеки, чтобы купить болоньевые плащи или какие-то сигареты с напитками. Но для тех, кто утюжил, все это становилось не интересным, хотя «Березки» тоже стали частью чьей-то жизни и фольклора. Там было все, что и в нынешних дьюти фри, добротно, но средней паршивости. И мы пришли к мысли, что нам надо поддерживать национального производителя…
М.Б. Это как это?
С.Б. Павло-посадские платки. Удивительная ситуация, спрос на них был дикий в Средней Азии, но их туда не поставляли! Почему, остается только гадать. Самих платков в «Березках» было достаточно много и разных; но самых лучших, которые были большими и с кистями, не было. Причем стагнация в стране уже стала наблюдаться тогда, в середине семидесятых, когда какие-то механизмы стали буксовать, а вещи пропадать с прилавка. И достаточно стремительно, включая те же платки. Вместо того, чтобы наладить сбыт и распределение товаров, государство стало бороться с фарцовщиками, обвинив их в том, что они скупают дефицитные товары, а утюги валюту, дискредитируя систему туризма. А ведь туризм-то на них, по сути, и держался! Итальянцы бы просто не вернулись после первого же визита без обмена нужных сумм и доставки сувениров прямо в руки. Им по-другому и не интересно было, а так миф о туристической Москве, где можно шикануть, поддерживался вплоть до начала девяностых. Многие девчонки даже и не пытались путанить, просто интересовались общением, без каких-то корыстных целей. Кстати, путана по-итальянски – шлюха, женщина, изменяющая мужу. Но «проститутта» – слово, слишком похожее на наше, поэтому их здесь стали называть путанами. Именно в этот период середины семидесятых пошла волна путанства, которая отчасти потеснила утюгов и привлекла в эту сферу криминал.
Не помню я, как тогда назывались комсомольцы-оперативники…
М.Б. Отряды назывались сокращенно ОКОД, а позже их в народе назвали «Береза».
С.Б. Утюги же, как люди просвещенные, называли их по-итальянски боргезе. Это от полиция боргезе. Т.е городская, без униформы. Милиционеров в форме, по блатному «цветных», называли Колорадо. Между собой мы говорили на жаргоне, но я уже неплохо знал итальянский, у меня к тому времени появилась девушка-итальянка, так называемый лидер группы, которая возила группы туристов раз в две недели. К нам вообще тогда приезжало много итальянских коммунистов, с достаточно забавной деталью костюма. На итальянском катанина означает цепочка, но на сленге это значило скорее кулон с цепочкой. И вот у них у многих были смешные катанины с Лениным из золота, весом грамм по сто…
Кстати, о языках. Первоначально фарца говорила на английском, вернее, на английском сленге. В мою бытность утюги в Москве говорили на сленге от итальянского, в Питере все мажоры прекрасно знали финский. Киев специализировался на югославах, а на каком они говорили точно, не знаю. Наверно, на суржике. А развлечений у меня особо и не было. Собственно, они не и требовались, жизнь сама по себе была увлекательна. А вообще то… Мы практически все вечера проводили в ресторанах. Летом играли в футбол на пляже в Серебряном Бору. В конце 1974-го, в Парке культуры имени Горького открылся боулинг. Самые модные рестораны находились за городом. Ездили в Голицино в ресторан «Иверия» и в Салтыковку, в «Русь». Вот там гуляли лихие и по-крупному, заканчивалось это по-разному. Во второй половине семидесятых вслед за путанами подтянулись и бандиты, которые стали наезжать на утюгов. Сначала уголовный мир относился к утюгам даже дружелюбно, а потом началось ожесточение. Конфликты уже начинались, и это стало для меня предпоследним звонком. Милиция, путаны, которые жили с итальянцами и с помощью сожителей скупали валюту, бандиты – все это теснило утюгов. Ситуация менялась достаточно круто и быстро. В этот же период появилась куча афганцев, которые здесь скупали все и вывозили в Европу. Коммуняки решили взять это дело в свои руки и кончилось это тем, что японцы наладили выпуск практически таких же платков, но с люрексом. Которые вытеснили наши бедные павло-посадские напрочь. Мода изменилась в одночасье. Без люрекса среднеазиаты платки уже не брали. В этой ситуации я вспомнил про то, что я фотографировал когда-то не очень плохо и пошел работать по профилю. С тех пор ничем, кроме фотографии, уже не занимался.