Тихон сжимал руку Вики и улыбался.
Она не убирала руку — словно не придавала этому особого значения.
Нина отказалась от выпивки: у нее для успокоения есть книга.
Дафна знала, что Стив не примет добровольную жертву, он слишком гордый. Надо было все устроить так, чтобы он не догадался, чтобы это выглядело несчастным случаем. Но как устроить несчастный случай? Это ведь не ногу сломать или руку. А заболеваний, которые ведут к слепоте, таких, например, как глаукома или диабетическая ретинопатия, у нее, к сожалению, не наблюдается. Гарантирует слепоту разрыв сетчатки, но непонятно, как этого добиться.
Прочитав множество книг и статей в Интернете, Дафна узнала, что случаев внезапной потери зрения великое множество, но нарочно добиться этого крайне сложно, если, конечно, не выжигать и не выкалывать себе глаза, что недопустимо.
Эта идея стала главной в ее жизни. При этом она вовсе не боялась слепоты, наоборот, ей понравилось изображать из себя незрячую.
Она уезжала в Бриджпорт, где ее никто не знал, и ходила там целыми днями в черных очках, познавая этот город слухом и осязанием. Когда же возвращалась в Хартфорд и вынуждена была опять становиться зрячей, ей было неуютно, странно, хотелось надеть черные очки, но ее никто бы не понял…
Интересно, подумала Нина, а можно ли, в самом деле, так любить человека, чтобы захотеть потерять зрение? И зачем, главное? Что, нельзя любить и оставаться зрячей? Это психоз какой-то. Но не было бы психоза, не было бы и книги. Огромное количество книг вообще основано на психозах, заключила Нина. Даже классика: что, у Раскольникова — не психоз? Или симпатичный парень Гриффите из «Американской трагедии» Драйзера — что, обязательно ему было девушку топить? Психоз. И много таких примеров.
Ее вывел из размышлений взрыв смеха.
— А вот еще! — торопливо кричал Димон. — Идет по пустыне мужик без воды, голый…
Что они делают? — не поняла Нина.
Догадалась: рассказывают анекдоты.
Мастерами оказались трое: Димон, Курков и Петр. Они с трудом дослушивали друг друга до конца и, не успевал предыдущий рассказчик договорить финальную фразу, кричали:
— А вот еще! Красивая девушка ищет работу, пришла в офис…
— Автомобилист говорит страховому агенту…
— Мужик пришел домой, а жена в холодильнике…
— Сидят на заборе две вороны…
Стесняясь, рассказал анекдот и Ваня Елшин.
И Арина рассказала под осуждающим взглядом матери — но приличный.
Тепчилину тоже захотелось что-то рассказать, но силился, тужился — ни одного не мог вспомнить. Да и не любит он их, если честно.
Потом Личкин добился очереди, начал, но не смог продолжать, зашелся от смеха.
Никто не заметил, как проехали милицейский пост перед Заренью.
То есть Маховец заметил, насторожился, внимательно посмотрел на Козырева. Но все обошлось.
А Козырев, миновав пост, увидел в боковом зеркале заднего обзора, как милиционер, проводивший автобус взглядом, побежал к машине, вытащил микрофон на шнуре и что-то начал торопливо говорить.
Наконец-то, подумал Козырев. Давно пора.
— А вот еще анекдот! — закричал Притулов. — Еще анекдот! Объявление! В нашем городском парке появился секс-маньяк! Проезд в парк автобусом пятым и десятым!
И он засмеялся, но анекдот показался не смешным, а некоторые даже и не поняли. Притулов, увидев это, резко оборвал смех и спросил:
— Что, не доходит? Это про меня анекдот, граждане присяжные!
— Опять суд начинается? Валяй! — обрадовался Димон.
— А вы в самом деле маньяк? — спросила Елена, чувствуя себя, как ни странно, защищенной, потому что рядом с нею сидел Петр. Тоже преступник, но все-таки не маньяк, а угонщик, то есть преступник нормальный.
— А что это вы вздрагиваете? — спросил ее Притулов, хотя Елена и не думала вздрагивать. — Придумали тоже слово — маньяк. То есть псих. От слова мания, так ведь? А мания — психоз. Я правильно понимаю? Но, между прочим, если кто видел по телевизору, а по телевизору любят суды над маньяками устраивать, никто из них, тот есть из нас, извините, на психов не похож! И экспертиза их такими не признает. И меня, кстати, признали полностью вменяемым. Следовательно, я психически здоров, так?
Притулов обвел всех глазами, но никто ему не ответил.
— Маньяк! — сказал он саркастически. — А я так вам скажу: эти люди, кого вы называете маньяками, они…
— Братья по разуму! — веселясь, подсказал Димон.
— Хорошее выражение, — усмехнулся Притулов, но продолжил, как намеревался: — Они самые нормальные люди на земле, а вот все остальные — маньяки!