Арбат в бунинские годы облюбовали многие наши поэты, писатели и художники.
БАРРИКАДЫ УЛИЦЫ
Когда в дни первой русской революции 1905 г. московские улицы покрылись баррикадами, Арбат перегородили телеграфными столбами, подпиленными и поваленными на мостовую, бочками, старой мебелью, санями, колясками, всем, что попадало под руки жителям арбатских дворов. О строительстве такой баррикады на Арбате рассказал в книге мемуаров "Мой век" замечательный скульптор Сергей Тимофеевич Коненков. А вот о том, что он был начальником боевой дружины, охранявшей в те дни улицу, до выхода в свет книги мало кто знал. Об арбатских баррикадах упоминают герои первой русской революции - Зиновий Литвин-Седой, начальник штаба боевых дружин на Пресне, и Михаил Николаев, начальник боевой дружины мебельной фабрики Шмита. Эта дружина пошла на подкрепление на Арбат, узнав, что дела там плоховаты. "Вышли через проходной двор со стороны Смоленского бульвара на Арбат, где увидели налево к Арбатской площади солдат, разбиравших баррикаду. Открыли по ним прицельный огонь", - писал впоследствии Михаил Николаев. В том бою его ранило, одного дружинника убило, но баррикаду тогда удалось отстоять.
Картину баррикад на улицах Москвы в дни революции 1905 года нарисовал на страницах романа "Жизнь Клима Самгина" М. Горький, который был очевидцем уличных боев. На Арбатской площади на глазах главного героя произошел расстрел безоружных людей. Отсюда Клим Самгин пошел по Арбату на конспиративную квартиру, где неожиданно для себя получил задание и, как связной, поспешил на баррикаду...
Где находились баррикады Арбата? На этот вопрос помогают ответить фотографии, помещенные в ежегодном иллюстрированном приложении к газете "Московский листок" за 1910 год; среди фотографий московских улиц, перегороженных баррикадами, три сделаны на Арбате. Глядя на снимки, видишь, как сильно изменилась улица; трудно определить сразу, где делались снимки, так как поменялись ориентиры. Но все же удалось это установить. Первая баррикада у церкви Николы в Плотниках была там, где теперь магазин "Диета" в Плотниковом переулке. Другая появилась примерно в середине улицы и закупорила Калошин переулок. Из попавших в кадр зданий сохранилось только одно трехэтажное на углу переулка (Арбат, 33); по нему я и определил местонахождение баррикады - она располагалась вблизи Театра имени Вахтангова. Место третьей баррикады пришлось поискать, потому что все снятые на переднем плане дома уже увидеть нельзя: они снесены или видоизменились. Стал сличать строения заднего плана с натурой и увидел, что сохранился дом с закругленными стенами на углу Большого Афанасьевского переулка, но только он вырос на два этажа, хотя и сохранил свои архитектурные детали. Следующий за ним по Арбату одноэтажный дом снесен, и на его месте теперь построено большое здание, причем оно слилось со стоявшим рядом трехэтажным домом, который также подрос на несколько этажей. Изменился и облик дома, остались лишь стены и глазницы окон. Если слева от входа в дом № 17 вы отсчитаете пять окон, то увидите как раз место, где под окнами располагалась баррикада. Именно эту баррикаду защищала дружина Сергея Коненкова, и он видел из окна мастерской, как сжигали ее после поражения восстания. Огонь был настолько силен, что освещал даже лицо натурщицы, позировавшей в те часы скульптору...
На страницах книги "Мой век" Сергей Тимофеевич подробно описал те незабываемые дни, рассказал о своих боевых друзьях - молодых рабочих и студентах, собиравшихся у него в мастерской, ставшей, по сути, штабом дружины.
"С приездом в Москву я поселился на Арбате, сняв мастерскую на верхнем этаже доходного дома", - пишет скульптор. Приехал он в древнюю столицу после окончания Петербургской академии художеств с намерением обосноваться здесь постоянно. Тогда вошли в силу архитекторы - художники нового направления (главой их считался Федор Шехтель), строившие на центральных улицах многоэтажные дома в пять - семь этажей. В каком из них поселился художник? На Арбате Сергей Коненков сделал первые широкие шаги в искусстве и здесь же принял боевое крещение на баррикадах революции с браунингом в руке.
В те дни он оформлял интерьер булочной Филиппова на Тверской и стал очевидцем исторического события - сражения рабочих с казаками. С трудом вырвавшись из окружения войск, он встретил на пути художника Василия Ивановича Сурикова, и тот, окликнув молодого Коненкова, спросил:
- Революция началась?
- Да, революция! - подтвердил Коненков и поспешил к себе на Арбат, где уже было приготовлено оружие в его мастерской на чердаке.
Ночью засевшие на чердаках полицейские и жандармы обстреливали патрули дружинников. "Десять дней держали мы в своих руках Арбат, и все это время в самых опасных и трудных делах впереди всех была отважная Таня Коняева. Она стреляла и перевязывала раны, ходила в разведку", - рассказывает С. Т. Коненков.
Под окнами мастерской еще продолжали догорать разгромленные баррикады, а художник, спрятав браунинг, принялся лепить образ победоносной Нике. Позировала ему Таня Коняева, ставшая вскоре не только натурщицей, но и женой скульптора, матерью двух его сыновей. Образ ее запечатлен в таких известных произведениях Коненкова, как "Лада", "Коленопреклоненная". Татьяну Коняеву мастер считал "гением искусства позирования".
Описывая мастерскую на Арбате, Сергей Коненков упоминал, что в ней было большое круглое окно, выходившее на улицу. Еще одна подробность находилась мастерская на верхнем этаже доходного дома, а дверь из нее вела прямо на чердак. Имея эти данные, а также помня, что доходный дом появился на Арбате до 1905 г., я решил "вычислить", где именно жил наш выдающийся скульптор.
Пошел по улице от Смоленской площади. По четной стороне вскоре показались стены доходных домов. Но они здесь появились позднее 1905 г. А вот на фасаде пятиэтажного дома, где находится зоомагазин, под карнизом большими цифрами значится дата - 1904. Не здесь ли? Смотрю - на стене мемориальная доска с мужским профилем и надпись: "Здесь жил русский художник Сергей Васильевич Иванов". Кстати, Коненков в своей книге пишет о нем, подчеркивая тот факт, что "Иванов - тоже участник революции". Неожиданное упоминание о Сергее Иванове я нашел в вышедшем к 20-летию восстания сборнике "Декабрь 1905 года на Красной Пресне", где профессор Московского университета В. Костицын, бывший начальник боевой дружины, вспоминает: "Далее отправился я на Арбат, где надеялся через художника С. В. Иванова, постоянно оказывавшего нам большие услуги, найти члена МК "Павла Ивановича" (Первухина)..."
Студенты поручили художнику обеспечить охрану зданий Московского университета в день похорон Николая Баумана. На глазах Иванова произошел расстрел молодежи, возвращавшейся с политической демонстрации. Под пулями переносил он раненых в аудитории университета. Как это было, мы, потомки, можем увидеть на картинах Иванова, посвященных первой русской революции. Одна так и называется "Аудитория Московского университета, превращенная в лазарет в ночь с 20 на 21 октября", а другая, которая особенно нравилась С. Т. Коненкову, - "Расстрел". Скульптор считал это полотно самым сильным живописным произведением о событиях 1905 г. и подробно описал его, подчеркивая, что трагическое событие передано художником-очевидцем с огромным эмоциональным напряжением: "В правом углу картины демонстранты с красным флагом. Слева солдаты. Над ними поднимается серое облачко. Это залп..."
Хорошо знал Сергей Васильевич Иванов Москву, ее прошлое. Он создал известные полотна на исторические темы: "В московском приказе", "На сторожевой границе Московского государства", "Поход москвитян"... Последний исторический цикл картин создавался им после 1905 года.
Дом, где жил автор "Расстрела", - бывший доходный, с лифтом, с парадным и черным ходами, как было принято тогда. Но без круглых окон... Похожие виднеются наверху башни соседнего здания, но оно появилось после тех дней. Пройдя еще метров триста, напротив сквера, где стоял прежде "Никола Явленный", вижу четырехэтажный доходный дом. А наверху его круглые большие окна мансард, предназначавшихся как раз для художников.