Что еще очень важно для нас: на том месте, где сейчас над тротуаром высится холм и зеленеет скверик, там, где стоял "дом с привидениями", в земле сохранились фундаменты не только шатровой колокольни, но и дома, где жили родители Александра Васильевича Суворова. Именно в этом доме, на этой земле и улице родился великий полководец, не знавший поражений.
Глядя, как быстро выросли стены двух снесенных особняков в 42-м владении на Арбате, невольно думаешь: столь же быстро можно восстановить и стены уничтоженного бомбой дома с портиком, да и шатровую колокольню. Восстановить этот особняк и колокольню необходимо, чтобы создать музей Александра Суворова. Но прежде всего здесь следует установить памятный знак, чтобы каждый прохожий знал, по какой земле он идет: здесь родился Суворов!
ИЗ РОДА БАРТЕНЕВЫХ
Арбат, 16. В 60-х годах XIX века жил историк, археолог, библиограф П. И. Бартенев, первый биограф А. С. Пушкина...
В. Сорокин. Памятные места старого Арбата
По-видимому, не было случайностью, что три выдающихся московских архивиста Вукол Ундольский, Михаил Оболенский и Петр Бартенев жили по соседству, в домах, стоящих на одной улице, и не исключено, что по утрам, выходя из ворот домов, они встречались и раскланивались, отправляясь на службу. Все они успешно служили, кто долго, кто коротко, в Московском главном архиве Министерства иностранных дел.
Особняк с портиком на Арбате, где жил директор этого архива и хозяин дома Михаил Оболенский, как уже рассказывалось, не сохранился, а стоявший под № 16, по соседству, одноэтажный угловой дом у Серебряного переулка - на своем прежнем месте. Со временем упростился его фасад, внутри изменена планировка, но в основе своей это старинный жилой дом, где обитал замечательный человек, известный некогда не только всем архивистам, библиографам, но всей читающей и пишущей России, всем, кто любил русскую историю и литературу, - Петр Иванович Бартенев. Он прожил долгую жизнь, свыше 80 лет.
Последнее желание, высказанное домашним, состояло в том, чтобы со смертного одра перенесли его поближе к столу, где лежали рукописи, подготовленный к выпуску 600-й по счету номер журнала "Русский архив". Полвека назад молодой русский ученый Петр Бартенев начал выпускать никому тогда не известный "Русский архив".
Довольно быстро его узнали многие в России. Весной 1918 года, когда Ленин поселился в Кремле, управляющий делами Совнаркома Бонч-Бруевич сообщил ему, что среди жителей Кремля находится сын "знаменитого издателя "Русского архива", собирающийся, в связи с тем что Кремль сделался резиденцией правительства, переехать в город на другую квартиру.
- Зачем это, - сказал Владимир Ильич. - Его нужно было бы оставить здесь, в Кремле..."
Кто же этот "знаменитый издатель "Русского архива"?
Среди русских архивистов XIX века Петр Бартенев выделялся одной особенностью: он уделял большое внимание не только письменным источникам, актам, документам, рукописям разных времен, но и устным рассказам, воспоминаниям современников, которые, не жалея времени, сам и записывал, превращал в письменные источники, опубликовывал их на страницах журналов. И старался, чтобы эти воспоминания не утрачивали яркости живого слова, чтобы они хранили аромат своего времени. По-видимому, первым среди современников он стал записывать воспоминания очевидцев о горячо любимом им поэте Александре Сергеевиче Пушкине.
Его самого Бартенев ни разу не видел, впервые услышал о нем и пережил при этом глубокое потрясение в детстве, в возрасте восьми лет. Тогда, зимой 1837 года, в провинцию, где жили Бартеневы, дошла скорбная весть о гибели на дуэли великого поэта. В семье наступил траур. Мать плакала, как плачут по самым родным и близким людям. Ее девичья фамилия была Бурцева. Аполлинария Бурцева являлась родной сестрой гусарского офицера А. П. Бурцева, которого воспел Денис Давыдов, чье стихотворение процитировал в "Игроках" Гоголь, упомянул Пушкин.
Поступив в Московский университет, Петр Бартенев слушал лекции таких выдающихся профессоров, как Грановский, Буслаев, Шевырев... В студенческие годы написал первую работу, посвященную поэту, - "Отрывки из писем Пушкина к П. В. Нащокину". Позднее познакомился еще с одним близким другом поэта, жившим с Александром Пушкиным на Собачьей площадке, на Арбате, - С. А. Соболевским. Тот многое рассказал о прошлом, о жизни поэта в Москве.
Когда известный граф М. С. Воронцов пригласил историка издать семейный архив Воронцовых, Петр Бартенев познакомился с его женой, Елизаветой Ксаверьевной, услышал от нее много интересных рассказов о Пушкине. Перед отъездом к Воронцовым Сергей Александрович Соболевский напутствовал его такими словами: "Купайтесь в Черном море и чернильных морях и расспрашивайте княгиню, как она жила с Пушкиным". Но при всем своем желании молодой Петр Бартенев не рискнул тогда последовать этому совету и впоследствии не мог себе простить, что постеснялся говорить на эту тему. Не решился даже попросить у княгини письма Пушкина, которые она хранила и которые впоследствии исчезли из поля зрения биографов. В "Отечественных записках" Петр Бартенев опубликовал статью "Род и детство Пушкина", затем появились "Материалы для биографии Пушкина". Таким образом, были заложены краеугольные камни в фундамент исследований поколений пушкинистов, биографов, краеведов, изучавших его творчество. Петр Бартенев служил в Архиве Министерства иностранных дел пять лет, затем год учился в университетах Европы, побывал в Берлине, Париже, Лондоне. Вернувшись в Москву, поступил на службу в лучшую в то время в городе Чертковскую библиотеку, основанную историком Г. А. Чертковым, предоставившим в общественное пользование 17 тысяч книг, собранных семьей.
Занимаясь описанием библиотек, архивов, Петр Бартенев постоянно разрабатывал дорогую сердцу тему - Пушкин. После бесед с друзьями поэта появилась работа "Пушкин в Южной России".
Не прекращая службы в библиотеке, он приступил к главному делу жизни изданию "Русского архива", чьи номера и по сей день служат историкам и литературоведам. Его журнал называли "живой картиной былого". Петр Бартенев поражал современников глубочайшей эрудицией, феноменальной памятью, его сведения отличались точностью, глубиной мысли, а ко всем этим достоинствам прибавлялась живость изложения, образность, любовь к родному слову, русской литературе.
Образ Петра Бартенева остался бы для потомков во многом тусклым, если бы не очерк, написанный о нем Валерием Брюсовым, служившим несколько лет под началом редактора "Русского архива". Брюсов имел возможность видеть близко этого человека, по возрасту, воспитанию, образованию бывшего для поэта представителем другого поколения, другой эпохи. Брюсов называл его "осколком старых песнопений", но воздал должное подвижничеству, бескорыстию, объективности. Какой пример для живущих: Петр Бартенев успевал сделать сам то, что теперь выполняют многолюдные институты и редакции. Издатель "Русского архива" выступал в разных лицах: автором, составителем, редактором, корректором, плановиком, бухгалтером и директором... Много сделал один человек для всего народа.
Из древнего рода Бартеневых с А. С. Пушкиным был знаком другой его представитель...
В пушкинские времена наезжал в Москву служивший в Костроме на поприще народного образования Юрий Никитич Бартенев, пламенный почитатель таланта поэта, один из тех, кто знал ему истинную цену. Юрий Бартенев оставил "Записки" - жизнеописание поэта Хераскова. Он предстает человеком, преданным литературе. Вот почему, вероятно, произошел в его жизни эпизод, отмеченный многими пушкинистами. В августе 1830 года, вскоре после женитьбы, Александр Сергеевич, заехав к Юрию Никитичу (возможно, что в гостиницу, точное место неизвестно), взял у него и увез с собой альбом, из тех, что заводились тогда во многих семьях. И вскоре вернул хозяину, вписав собственноручно задолго до публикации стихотворение, ныне всем известное под названием "Мадонна", посвященное юной жене поэта Наталье Гончаровой. Оно оканчивалось словами: "...Чистейшей прелести чистейший образец".