В эти дни госпожа Сания Афифи смотрела на мир с новым лицом, как и сама жизнь смотрела на неё с новым лицом. Её счастливые мечты вот-вот готовы были исполниться, а одиночество стало редким гостем, который готовился вскоре уйти насовсем. Притаившийся в её душе ледяной холод почти растаял и превращался в талую тёплую воду. Но тем не менее счастье ведь зависело ещё и от цен, особенно если они были обременительными: она поняла это, бродя по мебельным магазинчикам на улице Аль-Азхар и лавкам с одеждой на улице Муски. Она всё тратила и тратила то, что накопила за долгий период, более того, тратила без счёта.
Во время всех этих разъездов Умм Хамида почти не покидала её в таком состоянии, уверившись окончательно в своих сверхвозможностях и мастерстве сводницы, помогая госпоже на каждом шагу, и тем самым оказалась ценнейшим сокровищем, цены которому нет, хотя при этом её услуги были весьма дорогостоящими. Она не выпускала госпожу Санию из своих цепких рук, теша себя надеждой скорейшего завершения своей миссии. И хотя мебель и одежда — это ещё не всё, на что были потрачены деньги, дом невесты был не единственным, что требовало ремонта: сама невеста нуждалась в уходе, восстановлении и омоложении. Однажды она заявила Умм Хамиде, громко рассмеявшись от смущения:
— Госпожа Умм Хамида… разве не видите, как все эти тревоги навели седину на мои виски?!
Умм Хамида, которой было прекрасно известно, что виски госпожи могло посеребрить что-угодно, но только не тревоги и волнения, ответила:
— Тревоги можно вылечить: есть ведь краска для волос! Существует ли хоть одна женщина в наше время, которая бы не красила волосы?
Дама весело засмеялась и ответила:
— Да благословят вас небеса, госпожа всех женщин! Что бы я делала в этой жизни, не будь у меня вас?
Выждав немного, она провела рукой по груди и сказала:
— Боже мой, а устроит ли молодого жениха это усохшее тело?… Ни грудей, ни зада, ни всего того, что привлекает мужчин!
Умм Хамида заметила на это:
— Не ищите в себе недостатков. Разве вы не знаете, что худоба нынче в моде, да ещё как в моде! Но вместе с тем, если хотите, я приготовлю для вас удивительные блюда, от которых вы вмиг раздобреете…
Умм Хамида гордо кивнула покрытым оспинами лицом и продолжала:
— Не бойтесь ничего, пока с вами рядом Умм Хамида. Умм Хамида — это волшебный ключик, открывающий перед вами все запертые двери. Завтра вы станете свидетельницей моего могущества и силы в бане — мы пойдём туда вместе!
Так проходили дни подготовки: целая череда активных дел, радостей, утомительных забот и надежд, окрашивания волос и закупки зелий и снадобий. Сломанные и гнилые зубы удалялись, взамен вставлялись новые золотые. На всё это тратились деньги. Госпожа Сания поборола привычную бережливость и бросила своих золотых идолов к ногам столь желанного завтрашнего дня. И ради этого-то ожидаемого завтра посетила мечеть Хусейна, которой с лёгкостью дала пожертвования в виде денег, а также в виде хлебной похлёбки для нищих, облепивших мечеть со всех сторон. Улица Аш-Шаарани получила от неё в дар сорок свечей.
Удивлению Умм Хамиды не было предела, пока она наблюдала за этими грандиозными переменами, охватившими госпожу Санию с ног до головы. И ударив рукой об руку, она заметила про себя:
— Достойны ли мужчины всех этих хлопот и трудов?! Насколько же велика мудрость твоя, о Господь, ведь это Ты повелел женщинам поклоняться мужчинам, а что было бы, не существуй Тебя..!
22
Дядюшка Камил пробудился от своей привычной дневной дрёмы, когда раздался звонок в дверь. Он открыл глаза и немного помедлил в ожидании, затем вытянул шею, так что голова его высунулась из лавки, и тут увидел знакомую пролётку, стоявшую в начале переулка. Он с трудом поднялся с места и с радостью и удивлением сказал сам себе: «О Боже, неужели это вернулся сам господин Салим Алван?» Кучер покинул своё сиденье и поспешил к дверце экипажа, чтобы помочь вылезти хозяину. Господин оперся на его руку, затем показалось его скрюченное тело, наконец он стоял на земле, поправляя костюм. Болезнь накрыла его в середине зимы, выздоровление пришло с началом весны. Сильный зимний мороз сменился нежной волной тепла, от которой весь мир словно пускался в пляс. Но что это было за исцеление такое?! Господин Алван вернулся совсем другим человеком. Живот его, что раньше выпирал из-под джуббы и верхнего кафтана, пропал; полное, словно кровь с молоком лицо впало; скулы выделялись своим рельефом, щёки ввалились, кожа приобрела бледный оттенок, свет в глазах потух, в них теперь горел тревожный блуждающий взгляд, увядший под мрачно нависшими бровями.