— Добрый вечер, дорогая моя…
Она была схвачена врасплох, и попыталась высвободить свою ладонь, но напрасно, и испугалась, что если повторит свою попытку вторично, то привлечёт взгляды посторонних. Ею овладело смущение и злость, ибо она оказалась перед дилеммой — либо её гнев прорвётся наружу, и тогда не миновать скандала с позором, а значит, и разрыва между ними; либо она проявит смирение, а значит, возненавидит его, потому что он навязался ей против её воли. Объятая гневом, она замедлила шаги и едва слышным, дрожащим от ярости голосом прошептала ему:
— Как вы только осмеливаетесь так поступать со мной?… Отпустите немедленно мою руку…
Он также тихо ответил ей, идя рядом с ней, словно они были двумя друзьями, что прогуливаются бок о бок:
— Спокойно, спокойно. Между друзьями должна быть непринуждённость…
Рассвирепев от гнева, она сказала:
— Люди… улица…
Заискивая перед ней с улыбкой на губах, он ответил:
— Не бери в голову людей на улице. Их интересуют лишь деньги, а в голове у них нет ничего, кроме счетов. Пойдём-ка лучше зайдём в лавку ювелира, я выберу тебе какое-нибудь украшение, достойное твоей красоты.
Эта его беззаботность только усилила её гнев, и тоном угрозы она произнесла:
— Вы делаете вид, что ни с чем не считаетесь?
С той же улыбкой, что не покидала его губ, он ответил:
— Я совсем не собирался вызвать у тебя раздражение, я лишь ждал тебя, чтобы мы прогулялись вместе пешком, так из-за чего ты сердишься?
Она резко ответила:
— Я ненавижу такие неожиданные атаки. Берегитесь, если я выйду из себя!
На лице её отчётливо проявилась вся серьёзность её намерений, и он умоляюще спросил:
— Ты можешь пообещать мне просто прогуляться вместе со мной?
Она закричала:
— Я ничего не обещаю. Пустите мою руку!
Не отходя от неё, он выпустил её руку. Заискивающим тоном сказал:
— Какая же ты жестокая и упрямая. Вот твоя рука. Но мы ведь никогда не расстанемся, не так ли?
Она яростно выдохнула, и глядя на него исподлобья, процедила:
— Какой же вы высокомерный грубиян!
Её ругательства он воспринял, спокойно улыбаясь. Так они и шли бок о бок, при этом Хамида даже не делала попыток отойти от него ни на шаг, вспомнив, как совсем недавно подкарауливала его, представляя, как будет гулять с ним по улице. Теперь же она и не думает о том, ей достаточно того, что она заставила его выпустить её руку, а если бы он попробовал вернуть её, она бы не стала сопротивляться. Да и потом, разве она не покинули дом с единственной мыслью в голове — о встрече с ним?!.. Помимо всего этого, ей очень неприятно было от того, что он проявляет больше уверенности и смелости, чем она. Так она и шла рядом с ним, не обращая внимания на прохожих и пытаясь представить себе, какое изумление вкупе с завистью вызовет его облик у девушек с фабрики. Вскоре страсть, пренебрежение и неукротимое желание жизни и приключений вновь наполнили её сердце… Мужчина же заговорил:
— Прошу прощения за свою жестокость, однако что я мог поделать с твоим упрямством?!… Ты решила наказать меня, тогда как я заслуживаю твоей симпатии за мои искренние чувства к тебе и постоянную заботу.
Что же ей сказать ему?… Ей хотелось поговорить с ним и вести беседу, но вот только как это сделать? Она не знала. Особенно из-за того, что последнее, что она сказала в его адрес, были брань и крики. Её размышления прервались, едва она завидела своих приятельниц, что приближались к ним, и с деланным смущением она произнесла:
— О, подружки..!
Мужчина посмотрел перед собой и увидел девушек, которые уставились на него изучающими взглядами. Хамида же, пряча свою радость, снова с упрёком сказала:
— Вы опозорили меня!
Он, радостный от того, что она идёт рядом с ним и ведёт разговор как с другом, презрительно ответил на это:
— Какое тебе до них дело?… Не обращай на них внимания…
Девушки приблизились, и Хамида обменялась с ними многозначительными взглядами, вспомнив, что они рассказывали ей о своих похождениях. Следом за тем они прошли мимо с перешёптыванием и смешками. Коварный проницательный собеседник произнёс: