На смену раннему чтению пришли полуночные прогулки по набережной. Здесь еще что-то пахло. Скудно, уныло и временами отвратительно. Обида, горечь, гнев, страх, боль, отчаяние, обреченность. Внезапная вспышка адреналина резанула по обонянию, как глоток озона, в загаженном воздухе над Садовым. Она пошла на запах, хищно, охотясь за ним, как за бесценным сокровищем.
Под разбитым фонарем испуганно билась в чьей-то хватке молодая девчушка. Манящий аромат адреналина сменялся на плотный, липнущий к коже запах страха, чуть отдающий гнильцой и сыростью запах паники.
- Эй! - окликнула она личность в сером, которая зажимала девчушке рот.
Тип резко обернулся. Увидел ее, стоящую на тротуаре. На секунду она ощутила сладкий, почти элегантный аромат облегчения от жертвы. Смешок хищника отвлек ее от смакования.
- А, новенькая, - хриплый рваный голос неприятного тембра царапнул по нервам.
Ей не понравилось то пренебрежение, с которым были сказаны слова. Удивленная сама собой она подскочила к столбу в один прыжок и прошипела в лицо типу в сером:
- Это моя территория.
Девчушка у столба придушенно пискнула, повалившись в обморок. Ах, как пленителен был этот запах ускользающего сознания. И как упоительно было скалиться в полутьме на хищника, и вдыхать, вдыхать , вдыхать аромат победы.
Она покинула переулок несколько недель спустя. Добавила себе пару столетий, сменила имя с простецкой Маши на изящную французскую Мари, натренировала акцент, и... просто исчезла.
На следующий день кондитерская, насыщавшая загазованный Московский воздух вальсом ароматов, сгорела.
Конец