Приспосабливание, безропотная покорность, что угодно, только не любовь. Неожиданно ей показалось, что она нашла самое подходящее определение для этого странного сватовства — взаимная помощь!
И тотчас же в ней проснулись сострадание и симпатия к этому жалкому человеку, изнемогавшему от жары в своем черном костюме под тяжестью огромного чемодана. Она с недоверием посмотрела на Арнальдо, слишком шумно выражавшего свое участие, для того чтобы его можно было счесть бескорыстным.
На пороге комнаты появилась Зораида в светло-зеленом платье, в котором она казалась бледнее, чем всегда; в ушах у нее болтались длинные серьги со стекляшками вместо камней, бренчавшие при каждом движении и напоминавшие Рыжей люстру в церкви Святой Ромуальды. Улыбка Зораиды должна была олицетворять достоинство, но радость женщины была слишком огромна, а рот слишком велик для того, чтобы эта улыбка уместилась в рамки приличия. Зато она позволяла рассмотреть, что справа сверкают сталью искусственные зубы, а слева грустно темнеет пустота, так как из-за отсутствия средств зубы с этой стороны еще не были вставлены.
Грациозно приподнятая занавеска позволила на мгновение увидеть по-праздничному сияющий стол, в центре которого стояла ваза с цветами, затем, как только черный человечек и Арнальдо вошли, занавеска опустилась, скрыв от нескромных взоров устроенный Зораидой прием.
Рыжая вздохнула и пожала плечами. Потом, как будто отвечая на предположение Анжилена, громко сказала:
— Кто его знает? Кажется, простак.
— Ну тогда Арнальдо его окрутит, а Зораида выйдет замуж.
— Что эта бедняжка глупа, мы все знаем, — заметила Рыжая. — Йетта тоже глупая, но она хоть забавная. А Зораида — нет. Чтобы на ней жениться и потом терпеть ее всю жизнь, нужна смелость, это я понимаю. Но она женщина добрая, может и лишения стерпеть и работает — себя не жалеет. Мне думается, человек простой мог бы быть с ней счастлив.
— И где она отыскала его? — проговорил Анжилен.
Рыжая пожала плечами.
— А где она всех остальных находила?
— Да. Но сейчас даже ты заметила, на этот раз дело другое. Этот больше на страдающего Христа похож, чем на обманщика. И при чем тут Арнальдо?
Рыжая вышла, предоставив Анжилену ломать голову над тысячью предположений, и побежала искать Ренато. Ей вдруг захотелось еще раз убедиться, что судьба особенно благосклонна к ней, потому что даровала ей юность, чтобы наслаждаться ею, наполнила ее сердце смелой уверенностью в себе, потому что подарила любовь, которая шла сейчас ей навстречу. -
В тот же вечер Грациелла и Ренато были приглашены в бар Ремо и официально представлены Зораидой «китовому торговцу».
И вот там-то, в то время как пили за здоровье жениха и невесты, а Арнальдо в цветистых выражениях распространялся по поводу счастья гладильщицы, Грациелла, наконец, поняла, как обстоят дела.
Зораида случайно встретила Пеппи у корсетницы. Потом целых полдня она, несмотря на ужасную жару, водила его по городу, завоевав признательность растроганного торговца, который в тот же вечер выразил желание пригласить гладильщицу поужинать.
В кабачке они встретили Арнальдо, который сейчас же присоединился к ним. Когда же парикмахер узнал, что перед ним барон или что-то около того, да к тому же еще процветающий торговец, то сейчас же во всеуслышание поздравил Зораиду с тем, что она нашла настоящего человека, у которого есть голова на плечах, и выразил свою радость Пеппи, уверив его, что он счастливейший из смертных, потому что встретил женщину без всяких там глупостей в голове, положительную, работящую и полную добродетелей.
К концу ужина все были очень растроганы, и назавтра же человечек сделал Зораиде предложение.
— Молниеносно! — кричал Арнальдо, подмигивая соседям по столику, завсегдатаям бара Ремо. — Классически! В день свадьбы я сам причешу Зораиду. Я устрою ей корону, настоящую баронскую корону.
— Это, конечно, забавная шутка? — перегнувшись через стойку, вполголоса спросила Лаура.
— Забавная? Скажите лучше — печальная, — сейчас же переходя на шепот, ответил Арнальдо. — И о, — добавил он, прищуривая один глаз и прищелкивая пальцами, — не без изюминки.
К жениху и невесте присоединились постоянные посетители Ремо. Между тостами Арнальдо доверительно сообщал всем и каждому, что у человечка водятся деньжата и он вот-вот получит огромное наследство.
Одним словом, Пеппи был таким человеком, который мог пригодиться.
Зораида, ни разу в жизни не получавшая столько улыбок и поздравлений, была растрогана и поражалась, как много у нее, оказывается, друзей.