Уже сидя в маршрутке, я вновь начал прокручивать в голове вчерашние ночные события. Странная гильза лежала у меня в кармане и, после работы, я собирался заехать к Толику, в тир, чтобы показать ему свою находку.
Ощущение нереальности произошедшего вчера ночью в пустой квартире этажом выше было очевидно - разговоры на непонятном языке, затем выстрел и предположительно убийство, странные бутылки с чудными надписями, отсутствие тела, в конце концов, и ещё этот шаркающий незнакомец. Ну и гильза, конечно же.
«Жаль не удалось рассмотреть старика», - подумал я с сожалением и стал пробираться к выходу. Почему-то я был уверен, что незнакомец был именно стариком. Может быть из-за шаркающей походки?
Сейчас, при свете дня и в городской суете, страх и подкатывающая, как комок к горлу, паника, охватившая меня ночью в той квартире, ощущались как дым, как тень чего-то странного и непонятного, но уже прошедшего, растворившегося с наступлением рассвета.
Весь день в редакции, где я занимал должность штатного фотографа, я думал лишь о ночных событиях. И как итог, пару серьёзных ляпов с позавчерашней выставки местных импрессионистов и выговор от редактора.
Но сорвался я с работы на полчаса раньше положенного срока, рискуя заработать ещё один выговор. С другом детства Толяном я созвонился ещё в обед. Прозрачно намекнул ему, что есть интересная «штучка» по его теме. Под «штучкой» я, конечно же, подразумевал странную гильзу. Стрелковый тир находился на другом конце города, и туда я добирался около часа, попав в самую часпиковую круговерть. Тир располагался в старом здании ДОСААФ, и с виду не производил впечатления очень востребованного заведения. Но я-то знал, какие люди посещают «богадельню» Толика. В этот час занята была лишь одна галерея, и Толян дремал на своём топчане в «бункере», уткнувшись носом в какой-то журнал.
- Просыпайся друг, я принёс тебе вкусную конфетку, - я легко толкнул Толика в плечо.
Хозяин тира неспешно открыл глаза и долго изучал меня, будто бы видел первый раз в жизни.
- Я не ем сладкого, вечный охотник за сенсациями. Что привело тебя в мою скромную обитель? - голос у Толяна был под стать его большим размерам.
- Не обитель, а богадельня, - поправил его я.
Нет, в этом месяце обитель, - друг с важным видом поднял вверх указательный палец левой руки, а вторую руку протянул мне.
Я аккуратно вложил свою кисть в его ладонь и внутренне напрягся. Но в этот раз Толик не стал сжимать мою руку словно тисками, а мягко, даже бережно пожал её.
-У тебя всё нормально, дружище? - с тревогой посмотрел я на него.
- Да задолбали эти проверяющие из комитета. По десять раз на день приходят, вот здесь у вас непорядок, вот здесь у вас не по правилам. Всю клиентуру распугали, - Толик сразу сник и бесформенной горой растёкся по топчану.
- Но подожди, у тебя же есть влиятельные друзья там, - я стрельнул глазами в потолок.
Толян печально на меня посмотрел.
- Есть. Но никто не хочет связываться со столичной проверкой. Эти сыскари аж из самой первопрестольной прибыли.
- И что, могут закрыть? - спросил я участливо.
Толик вздохнул всей своей необъятной грудью.
- Могут. Но хрен им, а не тир. Я без боя не сдамся, - Толик расплылся в улыбке, демонстрируя свой личный золотой запас, спрятанный во рту.
Теперь передо мной был «старый» Толян, и я тоже улыбнулся.
- Как Светка?
- Нормально.
- Мается с тобой, как и раньше? Эх, а я предлагал ей мальдивы, брильянты...
- Да что у тебя есть хрен беззубый? - беззлобно ругнулся я, продолжая улыбаться.
- Зубы-то у меня как раз есть, - и Толик в очередной раз продемонстрировал мне их во всём блеске.
- Так ты чего в такую даль ехал, раз не пострелять?
Я загадочно улыбнулся и достал из кармана гильзу.
Толик какое-то время рассматривал её на моей ладони. А потом взял в руки.
Взгляд, который он поднял на меня, был совсем не похож на его вечно иронический взгляд балагура-друга.
- Откуда это у тебя? - даже голос Толика стал другим.
- А это важно?
- Да, важно.
- Не могу тебе сказать, - я задумался на миг, а не рассказать ли всё старому другу.
- Нет, но, правда, не могу сказать. А что? Что не так?
Толян вновь опустил чужой взгляд на гильзу. За всё время, что она была у меня, я ни разу толком её и не рассматривал. Теперь же, в пальцах Толика, она предстала мне во всей красе, так сказать. Овальная по всей длине и конусообразная к основанию, из какого-то тусклого розоватого металла, для меня она не значила ничего, кроме воспоминаний о вчерашней ночи.