Даже мне, никогда в жизни не курившему, захотелось затянуться, в надежде успокоить гудящие нервы.
Пока друг курил и молчал, я думал, ну точнее, пытался думать. Подкатывала истерия, словно рвота, но усилием воли я пока не давал ей выплеснуться наружу.
«Похоже на большой такой пипец. Сам влез, да ещё дружбана втянул». Я сжал виски ладонями. Слишком всё это неправдоподобно звучало. Но стоило мне посмотреть на Толика, как становилось ясно, что история, рассказанная другом, совсем не вымысел.
- Два дня я хоронился у старой знакомой. Но отставник не звонил. А утром на третий день, в почтовом ящике моей знакомой, я обнаружил конверт. Обычный белый конверт, без адреса и вообще каких-либо опознавательных знаков. Я долго не решался его вскрыть, думал, а вдруг какая-нибудь язва в порошке, - Толик улыбнулся. - Все же мы смотрим телевизор. Короче, в обед я его открыл, а там записка. Написано его рукой, я-то знаю его подчерк, всё то, что я тебе сейчас рассказал. И приписка в конце, чтоб я сваливал из страны. Вот такая бодяга, братан.
- И что ты? - я кивнул головой в сторону.
- Да, сегодня. Куда и каким образом я тебе не скажу. Меньше знаешь, дольше живёшь. И тебе Саня, тоже надо засухариться. Я о тебе «чекисту» не рассказывал. Сказал, что гильзу принёс один знакомый. Но там, я думаю, вычисляют всё на раз.
- И сколько у меня есть времени? - осипшим голосом спросил я.
Толян пожал могучими плечами.
- Хрен его знает. Может, уже и нет времени.
Толик снова закурил, и я попросил у него сигарету. Но прикуривать не стал, а лишь нервно теребил её и мял в пальцах. Какое-то время мы молчали.
- Ну, мне пора. Я тебя здесь высажу, ага? Сам доберёшься до остановки, - Толя показал пальцем в лобовое окно, - из гаражей выйдешь и сразу увидишь остановку на той стороне дороги.
Я молча кивнул и уже взялся за ручку дверцы, но решил всё-таки сказать другу, о том, что сожалею, что втянул его во всё это.
- Толь, ты ...
Но ничего сказать он мне не дал.
- Да ладно, сейчас-то чего об этом говорить, - уставшим голосом перебил меня Толик. - Кто знал, что оно так повернётся. Зла на тебя не держу, - он повернулся ко мне в пол оборота и как-то безнадёжно улыбнулся. - Если выберусь, пошлю тебе пустую смс. Бывай друг. Толян попрощался со мной, но руки не пожал. Я выбрался из машины, и она тут же рванула с места, обдав меня клубами сизого дыма.
Оставшись в одиночестве, я ещё больше ощутил нереальность происходящего. Словно какое-то зазеркалье, а тот, реальный мир остался по ту сторону - за зеркалом. Будто бы старик, я зашаркал в указанном мне Толяном направлении. Про работу я и думать забыл, а когда в кармане затренькал телефон, я просто его отключил, даже не взглянув, кто же мне звонил. Прямой маршрутки до моего дома не было и пришлось ехать с пересадкой, чему, если честно, я был только рад. Почему-то домой спешить не хотелось. Забравшись на самое заднее сидение, я погрузился в невесёлые раздумья. Но чем больше я думал о возникшей ситуации, тем больше и больше первоначальный страх сменялся какой-то яростной бесшабашностью. Может причиной было, то что «ощущение - это не со мной» не оставляло меня, а может панический ужас после рассказа Толика трансформировался именно в какой-то пофигизм, «А будь, что будет». Мысли приобрели чёткость, а сознание - ясность. Под резкие повороты и сигналы лихача-водителя я спокойно выстраивал дальнейшую линию поведения.
«Наверно, главный вопрос, как это всё рассказать Свете. И куда её оправить? Может к двоюродной тётке в Анапу? Её, скорее всего, искать-то и не будут, она-то не причём? Это ж я приходил к Толяну, и я принёс ту, злополучную гильзу. Значит и нужен им я». Но в свои же домыслы верилось с трудом. Что ожидать от спецслужб я не знал. Рафинированный опыт, полученный в десятках красивых, но нереальных шпионских боевиках, просмотренных мной, ни на что не годился. Тем более, я обычный человек, а не «спец» как Мэтт Деймон, или Том Круз, и все их выкрутасы и идеальные логические цепочки, тоже были мне чужды. Куда-то бежать самому не имело смысла. Эту версию я сразу отмёл, как несостоятельную. Если «шпионские» игры и начались, то «схорониться», как говорил Толя, у меня нет никаких шансов. Значит, и не стоит думать в этом направлении.
Когда за окном замаячили знакомые дома родного микрорайона, я более-менее пришёл к решению, как же себя вести дальше. Страх, на время, уступивший место лихому пофигизму, снова вернулся, и своими липкими пальцами, пытался залезть поглубже мне в голову. Но пока я держался. Ну, или думал, что держусь.