Дальше Егор Федорович слушать не стал. Выключил технику, задумчиво потёр свой тройной подбородок. Интересно, кто это захотел ему услужить?
Впрочем, кто — дело второе. Главное то, что плёнка подлинная. Голос Литовченко он бы отличил из сотен, если не тысяч аудиофайлов. А значит, такой разговор состоялся.
Кузьмичёв откинулся на спинку дивана. В любые предложения оппозиции он и сам не верил. И так было понятно: они хотят его использовать «в тёмную». Но то, что Козаченко и его люди так дальновидно продумали дальнейшую политику по отношении к нему, настораживало. Теперь следовало менять тактику. Причём, кардинально. Раньше коммунисты крыли всех олигархов, на чём свет стоит, ну, разве что не матами. Но именно они, те самые «проклятые капиталисты» на данный момент составляли большинство в парламенте. И будут его основой ещё год, до следующих выборов. Предположим, Козаченко пройдёт в президенты. — анализировал Егор Федорович. — И решит провести подобный закон. Но, без согласия Рады, ему этого сделать не удастся. Точнее, без её большинства. Пока его, то есть большинство, составляют люди премьера и президента. А где гарантия, что люди Яценко и Кучерука после выигрыша не переметнутся в стан победителя и не создадут новое большинство? Нет такой гарантии. А раз так, Андрей Николаевич, наши пути — дорожки на данном этапе расходятся. Так что, не обессудьте. И всё-таки, кто же нашёлся в штабе «банкира», что решился сдать Козаченко?
Машина свернула с окружной трассы на просёлочную дорогу, проехала метров пятьсот, притормозила возле лесопосадки, рядом с водохранилищем. Синчук покинул авто, отошёл от него на приличное расстояние, достал купленный полчаса назад мобильный телефон, вставил в него карточку и набрал по памяти номер:
— Медведев? Это я. Мне перезвонить?
— Нет, можешь говорить.
— Нужна ваша помощь. Кое-кому грозит опасность. Его собираются «убрать».
— Кто?
— Подлинного имени исполнителя не знаю. Но однажды мы с ним работали. Я у него был в подчинении. — Станиславу Григорьевичу стало противно за своё оправдание, но сейчас Герману нужна более — менее объёмная и достоверная информация, а все сантименты после. — Он профи. Конкретный профи.
— Где вы с ним работали?
— Этого сказать не могу. Поверь на слово: он своё дело знает.
— Фотография есть?
— Да. Могу отправить через интернет. И ещё, может тебе пригодится. У нас его окрестили «немцем». Он предпочитает всё немецкое.
— Ладушки. Через минуту прими СМС. В нём будет адрес «почтового ящика». Напиши о нём более подробно. И будь постоянно на связи: в случае необходимости перезвоню. Всё. Отбой.
Через две минуты Синчук разобрал телефон, вынул чип. Старенькая «Моторола» упала на дно водоканала. Чип через полчаса сгорел в бочке на Хрещатике, вокруг которой грелись жители палаточного городка.
«Служба безопасности Украины сделала ответное заявление на вчерашнее выступление Генерального прокурора Украины С. Т. Лисенко, в котором говорится следующее: «Мы не согласны с прокурором в том, что он назвал происходящее в Киеве беззаконием. Граждане Украины имеют права на политические свободы, а возникшие проблемы следует решать исключительно мирными способами. Что мы сейчас и наблюдаем на Майдане, и в других городах страны»
телеканал новостей «Свобода», 23 ноября, 200…
«… Первое, что хочется отметить в «лимоновой революции», так это прекрасно, на высшем уровне, поставленная на поток организация. Я не оговорился. Именно организация, поставленная на прибыльный поток. На Майдане, в продаже, вы можете приобрести шарфы лимонового цвета, значки, косынки, дождевики, футболки с революционной символикой. Один «революционный» шарф стоит 20 гривен, или, 5 долларов. В комплекте с шапочкой — сорок гривен. В ассортименте у продавцов также имеются куртки, воздушные шарики, маленькие флажки и флаги. Самой оригинальной покупкой является пустая, запечатанная, консервная банка за 10 гривен, с надписью на боку: «Воздух свободы с Майдана». Единственное, что вы можете получить бесплатно — жёлтую полиэтиленовую ленточку. В миг расходятся наклейки с различными надписями в адрес соперника кандидата от оппозиции, такими, как, на пример: «Не мочись в лифте — ты же не Донецкий».
Вообще, лимоновый цвет сегодня в моде в Киеве. Молодые девушки вплетают в косы жёлтые ленточки. Бабушки носят такого же цвета платки. Деловые дамочки на сумочки цепляют «революционные» бантики. В витринах магазинов все манекены оделись в жёлтое. Что, в общем и целом, создаёт впечатление своеобразного карнавала. В метро люди уступают друг другу места. На улицах столицы Украины, несмотря на гололёд, значительно сократилось количество дорожно-транспортных происшествий. Перефразируя группу «Чай-Ф», в городе царит «Лимоновое настроение».
Из цикла репортажей о событиях в Киеве,
специально для Московского кабельного канала «ТВ Москва»,
Михаил Самойлов и Владимир Дмитриев»
Лев Николаевич Луговой принимал генерала Щетинина в своей старой, московской квартире. Как он сам выражался, на запасном аэродроме. Обстановка семидесятых годов, наводила на чувства ностальгии по прошедшим, потерянным временам. И застолье политолог решил организовать по старой традиции: на кухне. Правда, закусочка на столе стояла соответствующая нынешнему статусу хозяина. Коньяк «Шустов», коллекционный, двести долларов за бутылочку. Сёмга, осетрина, балык. Корейские приправы.
Генерал повесил пальто на вешалку и прошёл к месту будущего застолья. Лев Николаевич разлил по бокалам на палец коньяка, взял в руки свой, немного погрел напиток руками и только после произнёс:
— Редко, к сожалению, мы вот так встречаемся, Вилен Иванович.
— В первый раз. — уточнил генерал.
— Ну, как же. — политолог сделал небольшой глоток. — Мы же неоднократно сидели вместе на президентской даче.
— А вот вдвоём, без свидетелей, не приходилось.
— Верно. Так, может, выпьем за начало наших новых отношений?
Генерал поднял свой бокал:
— Почему бы и нет.
Гость и хозяин чокнулись. Коньяк, действительно, соответствовал своему коллекционному статусу.
— Давай, Лев Николаевич, начинай. — произнёс Щетинин, отправляя в рот ломтик балыка.
— Что начинать? — хозяин пиршества особого аппетита не проявлял. Так, кусочек того, кусочек сего. Для проформы.
— Вербуй меня. — довёл мысль до конца Вилен Иванович.
— То есть… — продолжал «Ваньку валять» политолог.
— Перестань, Лев Николаевич. — генерал пригубил из бокала дорогой напиток, как будто то было простая минеральная вода. — Ты же меня не для того пригласил, что тебе не с кем коньячок употребить.
Лев Николаевич ждал подобного начала разговора. Но, предполагал, что они, сначала, хорошо посидят, выпьют, расслабятся. А там, глядишь, и беседа пойдёт в нужном русле. Однако, генерал решил пустить ход событий по-своему. Луговой пригубил горячительной жидкости и только после ответил.
— Слышал я, будто ты своему боссу рассказывал небылицы, про якобы готовящееся покушение в Киеве?
— От чего же «якобы»? — Щетинин окинул взглядом стол: нет, не так бы он его сервировал. — Информация пришла от моих людей. А я привык верить им. Ведь ты же, Лев Николаевич, веришь тем людишкам, которые тебе нашептали о нашем разговоре с Прокловым? Вот и я привык верить.