Кейр погладил Лиз по волосам.
— Ты думаешь, он снова захочет обидеть тебя?
— Ну если у него поднялась рука на Эла Шейфера и Фергюсонов, то причиной наверняка была ненависть ко мне. Мне даже не верится, что он может снова когда-нибудь стать нормальным человеком.
— Здесь ты в безопасности. Я позабочусь о тебе:
— Когда-то мне придется отсюда уехать, я не могу прятаться всю жизнь.
— Я не дам тебя в обиду.
— Я верю тебе, — ответила Лиз, снова целуя Кейра. — Я буду чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока ты рядом.
— Хорошо.
Она подняла голову.
— Только вот что я тебе скажу: если я опять узнаю об очередной внезапной смерти кого-нибудь из моих друзей, я, независимо от того, какое замечательное алиби себе подготовит Рэмси, возьму пистолет и убью его.
— Успокойся, дорогая, — Кейр крепко прижимал ее к себе. — Не надо сходить с ума из-за этого негодяя. Если он добьется того, что ты станешь злой и трусливой, то считай, он победил.
— Ты прав, — отозвалась Лиз, делая огромное усилие, чтобы справиться с ледяным комом, подкатившим к горлу. — Я не позволю ему себя победить. — Она поднялась на ноги. — С этого момента я должна начать новую, приличествующую нормальному человеку, жизнь. Дай мне, пожалуйста, еще банку пива.
Послышался стук в дверь. Оглянувшись, она увидела стоявшего с унылом видом в дверях Джеймса Моусеса, протягивающего ей конверт.
— Добрый вечер, мисс Элизабет, — тихо сказал он. — Я принес вам приглашение от мистера Ангеса. Он просил меня дождаться вашего ответа.
— Спасибо, Джеймс, — она взяла конверт и вскрыла его.
— Добрый вечер, мистер Хэмиш.
Лиз поморщилась.
— Меня зовут Кейр, Джеймс, — дружелюбно поправил Джеймса Кейр. — Доброго тебе вечерочка.
Мальчик казался смущенным, и Лиз сочла нужным подвинуться немного к выходу.
— Пожалуйста, скажи мистеру Ангесу, что я с радостью принимаю его приглашение, — сказала она Джеймсу.
— Хорошо, мадам, — заулыбался мальчик. Повернувшись, он ушел, ни слова не сказав на прощанье. Через минуту с улицы послышался топот пустившейся рысью лошади.
— Что нужно дедушке? — поинтересовался Кейр.
Лиз передала ему листок бумаги, на котором на старинный манер был написан текст приглашения.
— Он приглашает меня на ужин, просит меня появиться прилично одетой.
— Знаешь, он для тебя кое-что припрятал, — Кейр улыбнулся.
— Знаешь, — она улыбалась в ответ, — у меня для него тоже небольшой сюрприз.
Глава 20
Одетая в единственное привезенное из Атланты шелковое платье, Лиз въехала в ворота поместья Дангнесс. Раньше удивлявшаяся, зачем взяла его на остров, теперь она была довольна, что платье оказалось очень кстати. Ей было интересно, кто еще, кроме нее, будет присутствовать на ужине.
Джеймс Моусес стоял на крыльце огромного старого дома в белом хлопчатобумажном пиджаке, рукава которого были ему чуть коротковаты, и черной бабочке.
— Добрый вечер, мисс Элизабет. — Он чопорно поклонился. — Добро пожаловать в замок Дангнесс.
— Спасибо, Джеймс, — ответила она, поднявшись вверх по ступенькам. — Кто-нибудь из приглашенных уже приехал? — Она удивилась тому, что вокруг не было видно постоянной прислуги.
— Больше никого нет, — ответил Джеймс с весьма озадаченным видом. — Только вы и мистер Ангес.
Пока Джеймс держал дверь, она вошла в просторный парадный зал, как раз вовремя, чтобы увидеть спускающегося по огромной лестнице Ангеса. На нем был тщательно отутюженный, как подумала Лиз, должно быть, очень старый вечерний костюм, который, однако, не казался старомодным, кроме двубортного с лацканами жилета, с которого свисала цепочка от часов. Манжеты белой накрахмаленной рубашки были застегнуты бриллиантовыми запонками, горевшими мириадами разноцветных огней при свете зажженных канделябров.
— Добрый вечер, Элизабет, — сказал Ангес. — Добро пожаловать в мой дом.
— Добрый вечер, мистер Драммонд.
Встретившись с ней на нижней ступеньке лестницы, он предложил ей руку.
— Я был бы очень признателен, если бы вы называли меня Ангесом.
— Конечно, Ангес, — ответила Лиз.
Он привел ее в кабинет, у нее возникло ощущение, что она попала в другой век. Комната, по ее предположению, сорок футов в длину и столько же в ширину, была залита огнями высоких свечей в серебряных канделябрах. В противоположном конце от рабочего стола Ангеса стоял сервированный на двоих стол.