— Не все люди могут жить, придерживаясь старых правил, — задумчиво сказала Ханна. — А вообще-то это, наверное, очень здорово.
— По правде говоря, мне никогда не нравились рутинные порядки, — ответила Жермен. — Не люблю жить вчерашним днем.
— Значит, ты все же намерена расширить гостиницу, когда умрет дед? — спросила Лиз.
— Скорее всего, да. И он сам об этом знает. Просто хочет, чтобы я ничего не меняла до его смерти.
— И как все это будет выглядеть?
— С тыльной стороны гостиницы я пристрою флигель. Можешь не волноваться, я постараюсь, чтобы получился единый архитектурный ансамбль. Мне бы не хотелось, чтобы все думали, что я обезобразила это место.
— Я знаю, что ты никогда этого не сделаешь. В тебе нет той жилки благоустроителя, как в некоторых.
Жермен кивнула в сторону от ворот.
— Вот он, легок на помине.
К гостинице подкатил микроавтобус, из которого вылез двоюродный брат Жермен Джимми Уэзерс с огромным кожаным чемоданом.
— Похоже, он снова вынашивает какие-то планы относительно острова, — сказала Жермен.
— Ты хочешь сказать, что он вынашивает планы развития всего острова? — спросила Лиз.
— Да, именно.
— Ну как же ему это удастся сделать? Ему же не принадлежит ни один клочок этого острова?
— Пока нет. Но дедушка выгнал Читхэма, и если он не успел переделать свое завещание, то все владения будут поделены между его наследниками: Хэмишем, Кейром, мною, маленьким Элфредом и еще этим.
— Но разве нельзя забаллотировать «этого»?
— Нет, нельзя. Мой адвокат сказал, что кузен тогда затеет тяжбу с переделом имущества, а это значит передел всего острова.
Лиз наблюдала за нерешительной походкой Джимми, проследовавшего в гостиницу. Лиз была спокойна, зная, что Камберленд застрахован от таких людей, как Джимми и его подобные. Лиз захотела поделиться с Жермен новостью о том, что их дед составил новое завещание, но она не стала распространяться на эту тему, считая, что Ангес Драммонд должен рассказать об этом своим внукам сам.
Глава 24
Отдав Мартину подарки Рэмси, сержант Ли Уильямс думал, что сын просто с ума сойдет от радости. Держа в руках фирменную бейсболку, знамя команды и кожаный мяч, подаренные Бэйкером, Мартин прыгал так неистово, что Уильямсу на минуту даже показалось, что он может, подпрыгнув, не вернуться на землю.
— Отец, мы же будем сидеть на хороших местах? — уже в пятый раз за день спросил Мартин.
— Ну, я надеюсь, — ответил Уильямс. — Не может же Бэйкер пригласить нас на плохие места.
— Если мы будем сидеть где-нибудь в сороковом или даже тридцатом ряду, то это уже неплохо, — высказался Мартин. После чего, вздохнув, добавил: — Ну ладно, даже если это будет последняя зона, я все равно буду очень рад.
— Может быть, ты все же угомонишься, парень? — строго одернул его отец.
В толпе болельщиков они шли по проходу стадиона, пока не увидели табличку с указателем номера их ряда, и стали подниматься вверх по ступенькам. Выйдя из туннеля, они оказались прямо перед освещенным яркими лучами солнца футбольным полем.
— Вот это, черт возьми, да! — завопил Мартин. — Ты только посмотри, пап. Мы ведь прямо рядом с полем сидим.
— Мартин, я больше не собираюсь напоминать тебе, чтобы ты следил за своей речью, тебе грозят серьезные проблемы. Если я услышу от тебя еще одно скверное словечко, мы сейчас же уйдем домой. Понял?
— Да, папа, понял, — ответил присмиревший Мартин, когда они заняли свои места.
Лучшей погоды нельзя было пожелать, подумал Уильямс. Было семнадцать градусов тепла и ни единого облачка на небе, и у Мартина были все основания радоваться: они с отцом сидели на самых лучших местах стадиона. Уильямс, пока еще не решивший, как ему относиться к Рэмси, в этот момент был готов его расцеловать.
Их окружали одетые в лучшие осенние наряды жители Атланты. Пока Уильямс разглядывал респектабельную публику в своем ряду, в основном это были родственники или знакомые футболистов, миловидная девушка прошла мимо них и села на свободное место рядом с Мартином. В этот момент Уильямс порадовался, что прилично одел своего сына. Послышались звуки оркестра, и стадион взорвался громом аплодисментов, так как на поле появилась команда «Бобкэтс».
— Смотри, пап, вон Рэмси на костылях!
За командой шел Бэйк Рэмси, опираясь на костыли и руку помощника тренера. Одет он был, как тренер, в синие брюки и белую с короткими рукавами фирменную тенниску команды. Даже со своего места Уильямсу были хорошо видны бугристые мышцы на руках Рэмси.