Есть подлый скаредный закон
подобия творцу —
он существует испокон,
и, значит, мне к лицу
жрать распорядок бытия,
постылый, может быть —
но он подогнан под меня,
я обречен в нем жить.
Увы, есть только то, что есть,
проклятье детерьма:
по ручке — хап, по месту — честь —
привольная тюрьма.
Но, может быть, страшнее нет
того, что я сейчас
скажу: есть миллионы лет,
впрессованные в нас,
как этот ровный рафинад —
заподлицо, под край —
вся эта жизнь, весь этот ад,
весь этот — слышишь? — рай…
Да-да, я именно сказал
словечко, что хотел.
Черт побери, дым ест глаза —
вишь, сколько напыхтел…
сейчас… сейчас… Жан-Поль Грода…
лови полет… мечту…
дай книгу мне — во эту — да!..
послушай… я — прочту:
Вот ключ к разгадке (для меня!)
вот сущность без прикрас
того — пусть краткого! — огня,
что вспыхивает в нас.
Я мог остаться ни при чем,
не видеть этот свет,
я мог бы быть не извлечен
из косной бездны лет
ни как зола, ни как звезда,
ни как чужак в ночи —
не быть ничем и никогда
вот ужас… нет! — молчи,
дослушай странные слова,
прими уж этот груз,
а дальше — думай голова
и выбирай картуз.
Я говорю, что есть на всем
подобия печать.
Создатель — мир. Но что есть он —
вот славно бы понять.
Тогда б мы проскочили тьму,
тиранящий вираж.
Как? а представь себе одну
фантазийку… мираж…
………………………………………………………
………………………………………………………
Представь себе громадный шар —
не залитый огнем,
но словно мреющий пожар
перемещают в нем.
Зеленоватое стекло,
мразящая броня —
живет, тая в себе тепло
угрюмого огня…
Как все в нем зыблется, дрожит!..
Но различает взгляд
как будто полки, стеллажи,
как бы гигантский склад.
Видна ячеистая мгла —
по сводчатым углам
как будто тени и тела,
какой-то мрачный хлам.
Огонь — а холоден, как лед…
Копилка бытия.
Там время — спит, пространство — ждет.
Там где-то ты и я…
Ну, как она тебе пока
фантазийка, мираж?
Сундук — владелец сундука!
Чудовищный пассаж.
Ничем не сокрушимый сон,
безвременья река,
какой-то смутный эмбрион,
заснувший на века…
Но скучно, скучно, боже мой,
как скучно быть вот так —
в себе самом, самим собой
и более — никак.
Навскидку пробегать с азов
до ижиц бытия
ни слез, ни гроз, ни слов, ни снов
в нем не благодаря.
Ничто не может исцелить
мертвящий все застой,
бесхозный фокусный цилиндр,
набитый, но… пустой —
ни свет, ни ласка, ни вино,
ни боли белизна —
проклятый мир, где все — равно
от купола до дна.
О! — в каждом равенстве есть зло,
как в смерти — решето…
Но нам с тобою повезло,
случилось кое-что…
Что это было? — произвол?
шептание крови?
внезапный точечный прокол
блуждающей любви?
подпольный ток, подмывший грунт?
изюминка? изъян?
мгновенный капиллярный бунт? —
теперь, поди, узнай…
Но совершилось!.. вдруг — живой —
в угрюмое стекло
втянуло зайчик световой
и — началось… пошло!..
О, этот удивленный вздох
и первый взгляд окрест,
веселых звезд переполох,
как при разборе мест.
О, этот праздничный раскат
всемирного ковра
и любованье наугад
всем, что спало вчера.
О, это расправленье мышц,
божественный нарзан,
развязка тьмы и — вдруг! — из тьмы ж
свет, бьющий по глазам.