Мы промокли, следовательно и промёрзли. Я сделал привал, и мы устроили небольшую сушку в лесопосадке, лёжа – потому что нас засекут. Сменив самые мокрые вещи на все оставшиеся сухие, мы свернулись друг к другу спиной на небольшом коврике из сухой травы, под густым кустом.
Сон был рваным от холода, очень хотелось есть – но не было уже ничего, и воду мы выпили всю. Когда я поднял малыша, он не спал. Мы с большим трудом заставили себя одеть что-то из ещё мокрой и очень холодной одежды, нам нужно было идти. Времени не осталось, нужно было сделать последний рывок.
Рыхлую неровность поля пересекли мы ночью, усталость и голод подкашивали ноги, и перед глазами темнело, делая ночь непроглядной.
Выйдя на дорогу, мне приходилось гнать малыша, который не мог идти и готов был остаться тут – что и сделал сначала. Но я предложил ему выбор – или я бросаю его и иду назад, или мы доходим до его родни, которая уже недалеко. Он попытался использовать шанс подумать как возможность отдохнуть, но был поднят моими пинками – что подняло в нём злость ко мне, а это была последнее движущее чувство. Вы думаете, что злость это плохо? Нет, злость – это двигатель…….
И, что бы не заснуть, мы бежали. Медленно, и короткими перебежками, потом шли – это не сильно сокращало время в пути, но всё же двигало к цели. Мокрая раскисшая обувь, облепленная грязью, болталась на ногах, а одежда на теле уже обсохла и снова стала сырой от пота.
Мы встретили новое утро уже недалеко от того села, куда мне нужно было довести малыша. Теперь нужно было в него попасть, причём малышу легально, а мне оттуда ещё и уйти. Усталость, умноженная на трёх злых собак «холод-голод-недосып», готовых убить любое желание, не давала какой-либо здравой мысли в собственной голове даже пошевелиться.
Здесь, что бы понятно было, Миху должны оформить как легально перемещённого. Мне же нужно было рассчитаться и уйти незамеченным. Документов не было, их и не могло быть. Просто постучаться нельзя.
В общем, идея созрела от простоты: малыш идёт как добровольный раб, хоть это и рискованно – могут запросить у кого сбежал – и попроситься к своей семье. Так и сделали, тем более что у Михи вид был действительно жалкий. Мне же удалось пройти к нужному дому огородами – чем дальше от города, тем менее жёстко охраняли себя сёла.
Пока я пробирался, Миху встретили и даже успели переодеть, может даже и помыть. Меня семья приняла холодно, но после разговора с малышом со мной разговаривать не захотела вообще. Это к тому, что расчёт не состоялся совсем. Значит домой идти не с чем.
Причина такого приёма была подана мне в довольно повышенных тонах, и заключалась она в том что я слишком пренебрежительно отнёсся в жизни и здоровью малыша – а, мол, родственники так не поступают. Мои доводы об изначально поставленных условиях, обоснованность которых зависит не совсем от меня, естественно услышаны не были.
Глава 11.
Глава 11.
Родня – это не просто близкие по родству люди, это другой вид отношений. И как только родня подвергается испытаниям – то почти сразу делится на очень близких и кровных врагов. Наверное, это одна из причин, почему я стараюсь не смешивать работу и личные взаимоотношения. Но, не смотря на моё желание – от этого не уйти. Рудимент общественных отношений, иногда помогает выжить, иногда неоправданные обязательства.
И ещё. Я считаю, что доверять людям – это роскошь, которую может себе позволить только порядочный человек. А быть порядочным – значит быть не только свободным, но и не бояться этого.
И тем не менее, мне нужно дойти домой, где ждёт меня семья – за которую я несу ответственность, пусть даже сам перед самим собой. Только вот с чем мне идти?
Здесь два схожих варианта: всё, что нужно, придётся брать самому, или же создать условия, при которых всё дадут. Вот о втором варианте я как раз и думал сейчас. Честно говоря, конфликтовать с местными селянами или бандитами – не имеет значения – было не с руки, так как мало ли при каких обстоятельствах мне предстоит бывать в этих краях. Поэтому я стал осматриваться, пока меня отсюда никто не гнал, и вопросов ещё не задавали. Хотя, время было таким, что мне уже давно нужно было спешить домой.