Усталость и откровенное нежелание мозга поработать, относительное ощущение безопасности и утолённый голод, и наложившаяся на всё это тупая боль как последствия ранения – совсем не способствовали выработке каких-либо планов. Но где-то на подсознании фиксировались какие-то детали окружающего меня мира, которые почему-то рождали не очень хорошие предчувствия.
Так, один из сторожей говорил что-то негромко в радиостанцию, явно более дорогую, чем может себе позволить местная экономная коммуна. Причём делал он это отвернувшись в сторону, от явно его контрольного сектора. А остальные сторожа сидели с другой стороны из чего попало построенной будки, на импровизированной лавке из доски и старых тракторных шин.
С недостроенных складов сгружали в машину продукты, явно готовясь их вывозить – но я не видел уже готовой к сопровождению охраны. Кто-то не торопясь копошился возле своих домов, а местный председатель в сопровождении свиты из четырёх старушек важно шёл по улице к себе в конторку.
Наблюдалась общая расслабленность, но внутри меня росло какое-то напряжение. И последние минуты покоя дарили невыразимое блаженство, предвосхищая дальнейшее.
Когда продукты были загружены по машинам, стали подтягиваться к выезду и охранники из местных. В основном это были мужики «предпенсионного» возраста, и с ними пару «уже почти не юношей». Экипированы они кто на что способен, оружия не было.
Я вычислил старшего по колонне, и попросился у него следовать в город с колонной. Он ухмылялся, пока я с ним говорил, и явно не хотел соглашаться задаром. Я же «купил» его тем, что обещал на подходе к городу показать основные сектора размещения местных банд – самые свежие, какие известны. Нехотя он согласился. В общем, загрузились – и тронулись.
Но не успела колонна покинуть село целиком, хаотически сбиваясь в кучу машинами и прицепами на выезде к дороге, как навтречу по дороге и прилегающего к вырубке возле села остатка леса вылетели несколько разнокалиберных машин с не менее разношерстной публикой. Изредка постреливая в воздух, они окружили колонну и ворвались в село.
Собственно, ворвались – это сильно сказано, границы села почти не укреплены. Но паника, возникшая вследствие этого, накрыла лавиной всё село. Кто-то кричал. Люди в страхе метались, не пытаясь обороняться. Нападавшие рассыпались по селу, стаскивая к своим машинам всё, что могли. Часть банды осталась у сбитой в кучу колонны.
Улов, судя по всему, был «жирным». Но такой шум не мог быть долгим и безнаказанным. Видимо поэтому вся «операция» заняла минут десять-пятнадцать, не более. Задержались только пара полуободранных бандитов, догоняющих уже отбывающую колонну спешно поправляя штаны. Насилие ненаказуемо.
Всё это время я провёл кузове, спрыгнуть с которого не успел – уже был под прицелом. Меня связали, определив как неместного. Тоже «улов», на продажу. Оставалось лишь полагаться на судьбу, на что-либо другое сил особо не было. Да и особого желания делать что-то прямо сейчас – не было.
По дороге я, как мог, присматривался к происходящему. Как мог – валяясь на дне кузова, между грязными мешками и ещё более «убитыми» ботинками и сапогами бандитов. Двое из них положили ноги на меня, и это не давало особой возможности наблюдать. Зато сышал вполне информативно.
Ехали мы довольно долго, как мне показалось на затоптанном дощатом полу кузова. Я успел замёрзнуть, ныла рана, и хотелось что бы всё это закончилось. Поэтому, когда мы резко свернули с дороги в кювет, и чуть не перевернулись, не смотря на резкую боль я даже ощутил облегчение. Перемены не обязательно к худшему, как мне подумалось.
Мгновенно потеряв ко мне интерес, бандиты были сметены с кузова короткой, но убедительной очередью встречного патруля. Я вжался с пол, обречённо ожидая своей пули.
Видимо, не в это раз. Меня почти вытряхнули с борта на землю, и с минуту я не мог дышать от падения. То, что я был связан – сыграло мне на руку, подтвердило что я не бандит. Таких как я было несколько человек, и нас согнали к одной из машин.