Проводится снятие показаний с родственников и близких друзей потерпевших. На настоящий момент располагаю данными, что Юров, Эркман и Довлатов обряда крещения не проходили.
ст. следователь УНОДС Генпрокуратуры
Коробейников В.И.
ИТАР-ТАСС
14:00 (в.м.)
Первые жертвы неизвестной инфекции
По сообщению наших корреспондентов, вспышка неустановленной инфекции уже унесла первые жизни. В Орске скончалось 8 заболевших, в Новокузнецке 11, в Санкт-Петербурге — 3. Всего на настоящее время госпитализировано 351 человек в различной степени тяжести. Болезнь сопровождается высокой температурой, рвотой и сильной головной болью.
Как заявил главный эпидемиологический врач России, принимаются все необходимые меры по локализации инфекции; в города, в которых зарегистрирована вспышка болезни, срочно командированы специалисты Главэпиднадзора, они помогут местным врачам выявить возбудитель болезни.
«Совершенно исключено, что это «птичий грипп». При нем поражается лёгкие, в данном случае летальный исход вызван отказом работы печени и селезёнки. Скорее всего, речь надо вести об остром пищевом отравлении, осложнённом патологическими заболеваниями у пострадавших. Оснований для паники нет. Сейчас не девяностые годы, мы располагаем всем необходимым, для локализации и подавления любой инфекционной вспышки», — заявил главный эпидемиологический врач страны.
«Д» — 1
10:22 (в.м.)
Серый Ангел
Игнатий Леонидович слушал Злобина, стоя у окна. Что высматривал шеф в золотой чаще Фишевского парка, и где витали его мысли в этот момент, осталось загадкой. Он стоял неподвижно, сцепив руки за спиной. Только пальцы шевелились судорожно, как щупальца угодившего в сеть осьминога.
Со спины Зарайский смотрелся весьма забавно: наполеоновского роста и комплекции Бонапарта периода пожизненной ссылки, только волос было побольше, короткий чёрный ёршик топорщился на маленькой голове, казалось, по ошибке посаженной на широкие, подчёркнутые погонами плечи. В общем, выглядел Игнатий Леонидович снеговиком, обряженным в прокурорский мундир.
Только ничего забавного в напряжённом молчании маленького человечка в голубом мундире не было. Решения Зарайский принимал с трудом, зато всегда их доводил до победного конца. С костным хрустом и кровавыми брызгами, как и полагается полководцу великой армии.
— Злобин, а ты рапорт об отставке на стол бросить не хочешь? — неожиданно спросил он.
Андрей Ильич не успел ответить, как Зарайский резко развернулся на каблуках.
— Накат в голосе такой идёт, что, если я не приму твою точку зрения, то ты, того глядишь, рапорт на стол выложишь. Я правильно понял?
Он посмотрел в закаменевшее лицо Злобина.
— Вы можете не принять мою точку зрения, Игнатий Леонидович, но высказать её я обязан.
— С рапортом не торопись. Лично я такими людьми не разбрасываюсь. — Игнатий Леонидович выдал иезуитскую улыбочку. — Если меня об этом настойчиво не попросят. Намёк понял?
Злобин пожал плечами.
Игнатий Леонидович, возглавляя службу внутренней безопасности Генпрокуратуры, имел право прямого доклада в Кремль. Через голову Генерального. Для «кремлёвских» это был ещё один независимый канал информации, а для Зарайского возможностью участвовать в интригах. Что он и делал, играя компроматом, добытым при анализе всех уголовных дел, находящихся в производстве всех прокуратур страны.
За умение играть по-крупному, но оставаться в тени, Игнатия Леонидовича окрестили «Игнатием Лойолой». Правда, узнай глава Ордена иезуитов об информационной сети и оперативных возможностях своего тёзки, умер бы от зависти. На счету у Зарайского был не один сбитый влёт зарвавшийся карьерный живчик. Самой крупным трофеем был сам и. о генерального прокурора, так и не дождавшийся своего назначения на должность Думой.
Злобин в интригах Игнатия Леонидовича участие принимал исключительно в силу служебной необходимости и старался максимально дистанцироваться от «подковёрных драк». Считал, что выполняет свою работу честно, выявляя нарушения закона, а как распоряжается данными Игнатий Леонидович, не его дело. Так или иначе, но справедливость торжествовала.
Ещё по службе в прокуратуре Калининграда, откуда его сложной кадровой рокировкой двинули в Москву, Злобин понял главное: куда бы ни вертели дышло закона, а всё равно возмездие неизбежно. Не было на его памяти ни одного случая, чтобы оно не настигло того, кто умудрился открутиться от писаного закона.