Суриков смутился.
— Мне здесь непонятно все, — признался он. — Записка оставлена мне, а прочесть ее я не сумел.
Старик покачал головой.
— Насколько я понимаю, вам назначают свидание. Вот написано: «ждите». И дата. Вот месяц — «септембар». Писавший не поставил точки над «те» и сбил вас с толку, потому что знак стал читаться как «нун». Я удовлетворил ваше любопытство?
— Спасибо, уважаемый профессор, — сказал Суриков и прижал руку к груди. Старик улыбнулся ему.
— Желаю, чтобы записку прислала вам красивая девушка, — сказал он.
Суриков вышел из библиотеки и на парапете встретился с Садеком.
— Канистра — это послание, — сказал Суриков. — Если просчитывать, то все совпадает. Послание ждали в точно назначенное время. Потому Локтев так торопился. Встреча через двое суток. По графику в этот день приходит из-за реки Хошбахтиев. Это ложится в схему, что Махкам свою репутацию бережет. Единственный их прокол — выезд Локтева в Урсатьевскую.
— Думаешь, и его берегут?
— Берегут Махкама. Локтев его напарник. Только по этой причине о нем заботятся.
— Что будем делать?
— Готовиться. Придется брать с поличным, а это дело непростое. Надо снова ехать к Мацепуро.
Войдя к командиру погранотряда, Суриков в оцепенении остановился на пороге. За столом сидел Мацепуро, но на его погонах светились свежим блеском три звезды.
— Не пойму, — сказал Суриков, демонстрируя прилив показного смущения, — или я редко бываю у вас или теперь полковниками становятся в два счета?
Довольный Мацепуро захохотал.
— Ладно, не прикидывайся. И ты мне своими ежедневными набегами надоел, и полковники нынче растут долго. Что опять просить будешь?
— Помилуй бог, Савелий Ефимович, — нашелся Суриков. — Я зашел поздравить, а вы с такими подозрениями. Если на то пошло, то и остался здесь для того, чтобы дождаться, когда мой командир полковником станет.
Они обнялись крепко и весело.
— Садись, выкладывай, — предложил Мацепуро.
— Нужны два человека, — сказал Суриков тихим голосом. — В группу захвата. На пару дней.
— Ты женат? — спросил Мацепуро. — Жаль. Мог бы невесту найти. А людей не проси. Не дам.
— Вы же меня знаете, Савелий Ефимович, — произнес Суриков упавшим голосом.
— Потому и не дам. Ты ведь нам не экскурсию обещаешь. Верно? А что будет, если твои клиенты кого-то в бок ножичком? Ты только представь, как с молодого полковника шкуру спускать начнут. По команде, начиная с округа и кончая Москвой. И знаешь, что говорить будут? Тебе солдат доверили границу охранять, а не уголовный элемент отлавливать. И ты не имеешь права их расходовать как бог на душу положит.
Мацепуро встал, прошелся по кабинету. Остановился у стены. Поправил выцветшую занавеску, прикрывавшую карту участка границы, который охранял отряд. Круто повернулся на каблуках, скрипнув сапогами.
— Поскольку ты с Бобосадыковым не контачишь и второй раз приходишь ко мне за помощью, дела у тебя, Андрей Батькович, неважные. Впрочем, не удивляюсь. Я давно приглядываюсь к тому, что здесь творится. Думаю, самое время расшивать…
— Время-то время, а помочь не хотите.
— Не хочу — не то слово. Не могу — вот это точно. Нет у меня права приказывать солдату делать то, чего он делать не обязан. Тем не менее, думаю, что можно для тебя сделать.
— И на том спасибо, Савелий Ефимович.
— Спасибо говорят не до, а опосля.
— Тоже верно. Дайте мне двух солдат. Покрепче. Для тренировок. Они у меня за фигурантов пойдут. Гарантирую возвращение в полной сохранности.
— А кого ж ты в группу наберешь?
— Поищу среди местного населения.
— Удумал! — иронически бросил Мацепуро. — Сократ! А ребят тебе дать для тренировок каких? Средних или покрепче?
— Я же не на нормы ГТО буду готовить. Мне покрепче.
— Язва ты, Суриков. Я твои речи на собраниях до сих пор помню.
— Что, не нравились?
— А ты как думаешь? Нуда ладно, не о том речь. Дам тебе прапорщика Шимко. Сладят твои с ним, значит, будет по зубам любая работа.
Полчаса спустя к Сурикову, ожидавшему во дворе, подошел прапорщик. Кинул к панаме раскрытую ладонь. Представился:
— Шимко Сергей Павлович.
— Очень приятно. Капитан милиции Суриков.
— Товарищ капитан, включите меня в свою группу. Полковник мне на трое суток дает отпуск. Я поработаю с вами в тот день, когда будет надо. И возьмите Телицина. Он тоже прапорщик. Я насчет него с полковником говорил. Ему тоже будет отпуск.
— Важнее было бы поговорить сперва с Телициным.
— Он согласен. Да вы не бойтесь. Мы что к чему знаем. У меня восемь задержаний. У Телицина — двенадцать. У него орден, у меня — медаль «За отвагу».