Когда захмелевшая Настя уткнулась своими когтистыми руками в широкую грудь, с целью прощупать на плотность и размер мышцы парня, я не сдержалась. Схватив Эдварда за руку, я потянула его танцевать. Нужно было привести прокурорскую дочку в чувство, напомнить ей о ее истинных целях. Эдвард не сопротивлялся. Он был рад, что на него наконец-то обратили внимание.
— Ты такой холодный сегодня. Что у тебя произошло? — прошептала я ему.
— Извини, — тяжело отвечал Эдвард. — Отец идет на губернаторство.
— Поздравляю.
— Он хочет породниться с прокурором, для надежности.
Агинский вздохнул и крепче прижал меня к себе. Мы танцевали медленный танец.
— Мы можем остаться хорошими друзьями, — предложила я парню. Их союз с Настей мне не нравился, но идти против решения семьи глупо. Главное в такой ситуации сохранить наши хорошие приятельские отношения.
— Можем. Только после того, как твой отец решит свои проблемы.
— Какие проблемы?
— Ты не в курсе?
— Просвети.
— Попался он. Под него сейчас копать начнут. Всех, кто с ним связан, проверять будут. А нам для репутации нехорошо. Понимаешь? Поэтому давай на время будем соблюдать дистанцию.
— Что?! — от его слов меня перекосило.
— Эдвард, милый, иди к нам, — не вовремя вмешалась Настя.
Мой отец попался? На чем попался? Настя — зараза, я могла бы разговорить Агинского и выведать все. Ничего, еще представится возможность. Главное не психовать, не орать и не применять рукоприкладство. "Давай соблюдать дистанцию!" - и этот человек пытался за мной ухаживать, этот человек намекал мне на серьезные отношения? Запахло жареным - свалил, лишь бы не испачкаться.
— Давайте сыграем в правду или действие, — предложила Танька.
— Мы в детском лагере? — я не сдержалась.
— Ладно тебе, давай попробуем, — настаивала сильно захмелевшая Настя.
— Не хочешь — не играй, без тебя справимся, — бросил мне Артем.
Я шикнула, закатила глаза и встала у камина, давая понять, что я в игре.
— Чур, я первая, — выкрикнула Настя. — Артем, правда или действие?
— Правда, — не мешкая, ответил парень.
— Тебе приходилось убивать?
— Да, — так же, без раздумий, признался Артем.
На мгновение в гостиной повисла пауза. Каждый по-своему воспринял услышанную информацию.
— Теперь моя очередь, — начал Артем, выждав паузу. — Таня, правда или действие?
— Действие, — засверкала глазами девушка. Я напряглась. Артем достал из кармана ключи от машины и протянул их Таньке.
— У меня в машине, на заднем сидении, папка с документами. Сбегай, принеси.
Я с трудом сдержала улыбку. Танька явно надеялась на иное, более романтическое задание.
— Я ожидала разврата, — честно призналась Настя. Танька бы ей поддакнула, но ее выстроенный образ благородной простушки не позволил ей этого сделать.
— Без проблем, — Таня натянула улыбку и вышла на улицу. Мы остались вчетвером.
— Долго ждать будем? — сказал Эдвард.
— Да ну ее. Давайте продолжать. Оксана, правда или действие? — неожиданно обратилась ко мне Настя.
— Правда, — ответила я.
— Когда тебе было десять, тебя похитили и изнасиловали. Это правда?
От ее вопроса я впала в ступор. Артем с Эдвардом уставились на меня. Если Настя таким образом хотела отомстить мне за танец с ее будущим женихом, у нее получилось. Тема моего похищения всегда была табу. Никто никогда не говорил со мной об этом, кроме личного психолога. А теперь мне бросили мой самый жуткий страх прямо в лицо. Сделано это было нагло, низко.
— Меня не насиловали, — я нашла в себе силы ответить. — Двое суток я провела в грязном, вонючем подвале вместе с крысами. Но меня никто не насиловал.
Настя довольно сощурилась, увидев мою растерянность. Я подняла со столика бутылку вина и допила остатки прямо из горлышка. Мне стало душно, тесно. Без объяснений я вышла на улицу. Сволочь. Как она могла? Мы никогда не были настоящими подругами и все же мне больно.
Из дальнего домика с видом на озеро доносились музыка и женский смех. Вокруг дома была расставлена охрана. Среди крепких мужчин я узнавала людей отца и Лубовича. На их фоне заметно выделялись мужчины яркой восточной внешности — люди Юсуфа. Я подобралась ближе к дому, думала увидеть в окнах отца. Вместо него я увидела оргию. В окнах первого этажа мелькали обнаженные тела. Женские. Мужские. Тела переплетались. От увиденного мне стало тошно. Красота и чистота окружающей природы была разрушена, опошлена грязными, животными желаниями.