Чтобы побороться со страхом, я начала считать валявшиеся на полу доски, когда все доски были пересчитаны, начала считать кирпичи на стене. Я придавала своему занятию большую важность, верила, что мой кирпичный счет поможет мне выбраться. Когда я досчитала до второй тысячи, лязгнул засов на двери. В подвал спустился мужчина. Грязный, дерганный, опасный. Он подошел ко мне, взглянул диким, звериным взглядом и бросил в меня маленькую булочку. Я не успела поймать ее, булочка отскочила от меня и упала на пол.
— Ешь, — сказал мужчина, ухмыльнулся и вернулся наверх.
Я осмотрелась, подняла с грязного пола булочку, отряхнула ее и съела. С голодом моя брезгливость улетучилась. После еды мне захотелось пить, воды не было. Я начала мусолить во рту свои слюни, мысленно представляя, что пью воду.
Маленькое окошко под потолком не давало мне покоя. Я отвлеклась от счета кирпичей и стала придумывать способы заглянуть в него. Осторожно, одну за другой я перетащила доски под окно и соорудила из них гору. Конструкция получилась шаткой, но я все же рискнула взобраться на нее. Руками я вцепилась в маленький выступ под окном и заглянула в мутное стекло. Тусклое освещение за окном означало наступление вечера. Я видела дорогу, усыпанную щебнем, вдалеке деревянный забор и железные ворота. Бок черной машины, наверное, именно в ней меня привезли сюда. Придвинувшись ближе к углу окна, я смогла разглядеть крыльцо дома. На крыльце сидел мужчина, курил. Остальное я не была готова увидеть.
С крыльца выпал полуголый мужчина со связанными за спиной руками. Он упал лицом в щебень. Над ним навис другой мужчина в черной кожаной куртке. Мужчина поднял полуголого за волосы и начал бить кулаком в лицо. Бедолага пытался уворачиваться, кричал, его лицо быстро превратилось в кровавую кашу. Успокоившись, мужчина в кожаной куртке затолкал тряпку в рот избитому и скрылся в доме. С крыльца поднялся мужчина с сигаретой, в его руке был топор. Он подошел к избитому и, зажав зубами сигарету, начал рубить мужчину. Удары были хаотичные, сильные, глубокие. Человек бился в конвульсиях от боли.
Отрубленная конечность неподвижным белым куском валялась рядом с телом еще живого человека, с ужасом взирающего на своего убийцу. Мне стало плохо. Ноги подкосились я рухнула на пол, обдирая руки о деревянные доски. Меня вырвало. Я отползла на руках от рвоты, ноги были ватными. Я чувствовала, как постепенно начала проваливаться сквозь пол, в темноту. Сделав еще пару движений, мои глаза закрылись, голова стала тяжелой, я отключилась.
Очнулась я уже ночью, в полной темноте, с кислым привкусом во рту. Меня одолела паника. Я хорошо помнила происшедшее на улице. Яркие детали крепко отпечатались в голове. Я поднялась с пыльного пола и начала царапать кирпичную стену. Здесь должен быть выход. Должен. Не верю, что его нет. Ощупывая последнюю стену, я понимала, что никакого выхода или тайного хода здесь нет. Но принять эту действительность было все равно, что смириться со своей смертью, к этому я не была готова.
В досках послышался шорох. Моя детская фантазия тут же нарисовала жуткого изуродованного призрака мужчины, тело которого, наверное, все еще лежит во дворе. Я покрылась мурашками и тут же вся вспотела. Руки затряслись. Шорох усилился и дополнился скрежетом. У меня было два варианта. Первый — закричать, второй — разобраться с источником шума. Я выбрала второй. Сжав трясущиеся руки в кулаки, я медленно, но уверенно шагала на шум. От напряжения и страха мое лицо покрылось потом. В полной темноте ориентироваться было сложно. Я пару раз споткнулась о валяющийся мусор и подошла к источнику шума. Скрежет был прямо передо мной. Моя нога в лаковом ботиночке сделала шаг и наступила ногой на нечто мягкое.
— Пи, — раздался визг под подошвой.
— А! — закричала я. Из под моего ботинка выскочила толстое пушистое тело и быстро побежало в угол.
— Крыса! — вырвалось у меня вперемешку с криком.
Я рванула в противоположный угол, спотыкаясь обо все, что валялось под ногами. Уткнувшись в стену, жадно глотала воздух, пыталась отдышаться. Здесь есть крысы. Они меня съедят. Страх перед грызунами вытеснил все мои фантазии о приведениях. Я вслушивалась в скрипы, шорохи. Подняв с пола обломок деревянной доски, я вооружилась им и была готова отбить атаку гигантской крысы. От страха размер крысы, которые я ощутила под подошвой казался мне огромным. Ночь тянулась, я не смыкала глаз. Я должна выжить, любой ценой.