Я бросила его папку на пол, листья вылетели, разлетелись в стороны. Аккуратный мелкий почерк.
— Урод. До встречи? Да пошел ты!
Я сорвала с кровати покрывало. Скрутила в руках чертовы идеальные простыни. Я плакала и материлась. Порвать простынь не смогла, слишком прочная. В истерике я топтала чистое белье.
— Идиот. Конченный!
— Я не убуду тебя ждать, слышишь?! — кричала я в пустую кровать.
Поддавшись безумию я набрала знакомого парня с института. Он всегда терся вокруг меня, а я даже не помню, как его зовут. Женя, Ваня? В телефоне записан как «быдло с института».
— Алло, — проворчал сонный голос в телефоне.
— Это Оксана Орлова.
— Кто? — недовольно протянул парень.
— Авдеева.
— Опа, привет. Откуда у тебя…
— Секса хочешь?
— Ааа… Эм…
— Адрес диктуй. Подъеду.
Имбецил немного поломался, но адрес все-таки назвал. Я схватила из шкафа черную футболку и поехала.
В дверях стоял взъерошенный парень. Он думал я несерьезно?
— Может в другой раз? У тебя сейчас не самый лучший период. Давай завтра погуляем? В кафе сходим?
— Я сама решу какой у меня сейчас период. Кафе свое засунь себе в жопу. Мы трахаться будем или нет?
— Ааа…
Я оттолкнула этого идиота и прошла в квартиру. Двушка, родителей нет. Уже неплохо.
— Спальня где?
Парень указал на комнату с диваном. Диван? И как мы тут уместимся? Похер. Начала снимать с себя одежду. Имбецил стоит и смотрит, молча.
— Снимай штаны, — бросила я ему.
— Вот так сразу? — по-идиотски промямлил он, то ли смущаясь, то ли хер знает что.
— Проблемы? Не стоит?
— Почему… Все работает. Просто…
— Давай короче!
Парень стянул штаны. И правда работает.
— Надень это, — я кинула ему черную футболку.
— Что это? Зачем?
— Хватит ломаться. Первый раз что ли?
— Ладно, ладно…
Натянул.
— Обними меня.
— Крепче.
Этого дурака всему учить надо. Я прижалась к футболке, ощутила знакомый запах. Ненависть перемешалась со страстью.
— Бери меня.
— Да. Сейчас.
Он неумело повалил меня на диван. Диван заскрипел, будто кто-то обосрался. Парень начал меня целовать. Мне было противно.
— Давай к делу!
— Подожди. Резину надену.
Он слез с меня и пошел в другую комнату. Это пиздец. Почему нельзя сразу все приготовить? Идиот! Вернулся уже во всеоружии.
— Будь грубым, хватит облизывать меня! — психовала я.
— Хорошо, сейчас.
Наконец-то он в меня вошел.
— Сильнее.
— Придави меня.
— Хватит лизаться!
Я отдавала указания, он пытался им следовать. Все было не так.
— Ты можешь оттрахать меня как следует?! Я хочу, чтобы ты был как животное. Будь грубым, резким. Придуши меня. Я хочу чувствовать, что ты сильнее меня.
— Я так не могу.
Я отвесила парню пощечину.
— Соберись, придурок!
Он попытался что-то сделать, но это был полный пиздец.
— Нахер тебя, слезай.
— Подожди, я могу. Я все сделаю.
— Ничего ты не можешь. Свали уже.
Я пнула его ногой в живот. Он слетел с меня.
— Снимай футболку.
Парень послушался. Я быстро собралась и ушла.
Я бродила по городу, перебирая в руках футболку. Идиот. Месяц, год? Он больной, если думает, что я буду его ждать. Кретин. Тупой качок. Светало.
Звонит телефон. Паша.
— Ты где? Проснулся, тебя нет.
— Все нормально.
— Давай домой. И по-быстрее, слышишь? — по-отечески раскомандовался Паша.
— Хорошо, — согласилась я, почувствовав ком в горле.
— Тебе плохо? Давай приеду, заберу. Говори адрес.
— Не надо… Я сама…
Вернулся
Очередные годины у отца. Я не успела его узнать. Чувствую, человек он был замечательный. Говорят, Паша его копия. Такой же добрый, внимательный, ответственный, с огромным желанием помогать людям, быть полезным. Я положила букет на мраморную плиту, посмотрела в глаза, смотрящие на меня с памятника.
— Спасибо, что спас меня. Я теперь с Пашей. Мы вместе и мы со всем справимся. Ты еще будешь гордиться нами, папа.
Пашка тоже положил букет.
— Конечно, будешь гордиться. Скоро Оксанка в институт МВД поступит и мы по полной продолжим твое дело.
— Ты так уверен во мне, аж бесит.
Пашка засмеялся.
— Не поступишь с первого раза, поступишь со второго. Не поступишь со второго…
— Да, да, да! Хватит уже.
— Ты ж упрямая. Не успокоишься, пока свое не получишь.
— Если они меня не возьмут, я их там всех! Ух!
Мы засмеялись. Паша приобнял меня. Мы стояли у могили нашего отца и были рады, что мы есть друг у друга. Мне никогда не было так спокойно. Раньше я игнорировала поминки, придумывала отмазки, чтобы не приходить или приходила под конец. Все потому, что мне было стыдно и страшно. Я во всем винила себя, закрывалась от всех. Сейчас вины нет. Это Пашкина заслуга. Он очень умный парень. Разбирается в человеческой душе. Вытащил меня из болота. Конечно, я еще к психологу военному походила, по Пашкиной рекомендации. Вот это я понимаю специалист, не то недоразумение, к которому меня моя мать водила. Кстати, мама вернулась, с нее сняли обвинения. Она теперь с Лубовичем живет. Вот так. То-то мне было странно ее поведение, как-то слишком близко она к нему была. Но это уже меня не касается. Мне все равно. Мы не общаемся. Это ее выбор так жить. Я благодарна за все хорошее, что она для меня сделала, также я помню ее отношение ко мне и поэтому встречи не ищу. В моем кругу только те люди, которыми я дорожу и которые дорожат мной. Все встало на свои места.