— Кстати, Артем приехал, — как бы невзначай сказал Пашка, проходя мимо кухни.
— Понятно, — ответила я с набитым ртом. — Что он тут забыл? По работе?
— Нет. По личным причинам.
— Склеил опять кого-то, — проворчала я, изображая равнодушие.
— Смешная. К тебе приехал.
— Не поздновато он объявиться решил?
— Самое время. Ты успокоилась. Жизнь у тебя наладилась. Он свои дела закончил. Встретитесь, поговорите. Спокойно, без эмоций.
— Сдался он мне. Пусть сам с собой разговаривает.
Пашка засмеялся.
Наша встреча произошла неожиданно. Я гуляла по набережной, ела мороженое. Обдумывала свое будущее поступление в институт и конечно грядущую встречу с Артемом. Как это будет? В кафе или у нас дома? Он изменился? О чем мы будем говорить? Ко мне пристроился какой-то мужик, шел за мной след в след. Я развернулась, чтобы указать ему его место и вздрогнула. Мороженое выпало из рук. Это был Артем. Светлые джинсы, серая футболка, кепка. Глаза, руки, небрежная щетина.
— Такой страшный стал? — спросил он.
— Да, — лучшего ответа я не придумала, отвернулась и пошла прочь.
Он пристроился рядом и мы вместе пошли по набережной. Шли молча. Я не знала о чем говорить, с чего начать. А почему я должна что-то говорить? Разве я свалила на целый год?! Не дождется! Пусть первый начинает!
— Чего надулась? — спросил он.
— Ничего, — проворчала в ответ. Идиот. Еще спрашивает.
Погода разыгралась. Яркое солнце, цветущие кусты сирени, блестящая гладь пруда. Всюду парочки, держатся за руки, обнимаются, целуются. Птички чирикают, голуби воркуют. Один нахал уселся на дорогу в нескольких метрах от нас и начал окучивать голубку. Кур-курлу, кур-курлу. Мерзавец. Не дала, улетела. Жизнь кипит, а я все жду, когда он рот раскроет. Молчит, гад.
— Хорошо сегодня. Погода приятная. Светло, тепло, красиво, — наконец заговорил Артем.
Что-то во мне лопнуло.
— Ты вернулся через год, чтобы о погоде со мной поговорить?! — выпалила я.
— Тебе все прямо в лоб надо?
— Нет, блин! Давай три часа поговорим о погоде, обсудим эти кусты, те цветы, того ебучего голубя! Потом еще час о какой-нибудь херне поговорим, а потом, когда мне станет абсолютно похер на тебя, ты мне скажешь на кой ляд ты вообще сюда приперся!
— Время идет, а люди не меняются. Пашка говорил ты подобрела.
— Раз ты к Пашке приехал то иди к нему и говори с ним!
— Если ты не настроена на разговор, поговорим в другой раз, — сказал он, развернулся и пошел.
— Совсем охренел!
Я смотрела на его спину, которая становилась все дальше от меня и не находила слов. Хотелось кошкой наброситься на него, разодрать, исцарапать. Еще больше хотелось кричать от обиды, от чувств, переполнявших меня так долго и не находивших выхода.
— Стой! Стой! — закричала я ему вслед.
Он не оборачивался. Я пошла за ним.
— Ты, Артем! Я как дура ждала тебя весь этот год! Чуть не каждый день бегала на твою съемную квартиру, кромсала на куски твое постельное белье и нюхала твои футболки! Мечтала, что приедешь, скажешь, что нужна, что важна! И вот ты приехал, и тебе все равно! Какой ты говнюк!
Я подбежала к нему и ударила кулаками в спину. Парень обернулся.
— Все? Теперь поговорим спокойно? — хладнокровно проговорил он. Хоть бы одна мышца дрогнула.
— Поговорим? О погоде?
— Что ты привязалась, мне нужно было настроится. Мне тоже было нелегко.
— Тебе нелегко?! Ты двухметровый шкаф! На каждом углу стоит баба, готовая бросится тебе на шею. Не надо мне про твое «нелегко»! Ты нужен был мне! Всегда! Постоянно! А ты... а ты...
— Успокойся. Глупо себя ведешь.
— Я сейчас убью тебя, умник! — на эмоциях закричала я, чувствуя, как эмоции закипают во мне и не дают ясно мыслить.
— Давай, — сказал он спокойно и убрал руки в карманы джинс.
Прохожие косились на нас.
— Мазохист? Совсем больной? — крикнула я в его серые глаза. Это спокойное лицо, уверенный гад. Ему все равно? Почему он такой спокойный? Как он меня бесит. Эта небритая рожа! Как он мог так со мной поступить!
Я ударила его по лицу. Он даже не дрогнул. Парочки вокруг зашептались, какая-то сучка позволила себе засмеяться. Пошли они все. Я замахнулась и снова ударила. Ладонь начало печь. На его лице проступила красная полоса.
— Как ты мог, — я ударила ладонями ему в грудь.
— Я дал тебе время. Чтобы ты подумала о своей жизни. Поняла, чего ты хочешь.
— Год! Целый год!