Вчера, как только машина оказалась в уже знакомом дворе, Баська сразу понял, что тот самый полковник – сосед Груни по лестничной клетке и дядька Елены – одно и то же лицо. А значит, был шанс встретить пигалицу. И встретил ведь. Да только девчонка не обратила на него, Ваську, ровным счетом никакого внимания. Только и знала, что прыгала вокруг народа со своей камерой и неугомонным позитивом. Ее улыбка, впрочем, как и всегда, настолько заряжала всех положительными эмоциями, что Баська стискивал зубы каждый раз, когда на пигалицу кто-то излишне пялился, подмигивал ей, норовил взглянуть на дисплей камеры, типа, посмотреть получившуюся фотку. Василий и сам не понимал, что вообще вокруг происходит. Но объяснения получить хотел, хотел подойти и в лоб спросить, а какого, собственно, лешего, она скачет здесь, а не на рабочем месте? Но не выходило. А потом, когда Васька буквально отвернулся на минутку, чтобы утрясти вопрос с машинами для подружек невесты, как Груня и вовсе бесследно исчезла в неизвестном направлении.
И теперь вот, на следующий день после свадьбы и удачного торжества, на котором, на минуточку, Василий вообще не выпил ни грамма алкоголя, он за каким-то лядом притащился на работу. С самого ранья. Как дурак. Притащился, переделал все важные дела и сидит тихонько за прежним столиком, почти каждую минуту поглядывая то на часы, то на двери, из-за которых вот-вот должна была появиться пигалица.
Но время шло, Василий скурил пачку сигарет, уже и пообедал. А потом, плюнув на все, подозвал к себе Вовчика.
-Пигалица где? Почему не вышла? – хмуро спросил Василий, прикуривая сигарету и щелкнув зажигалкой.
-Пал Палыч отпустил, - спокойно ответил администратор.
-С хера ли? – вырвалось у Барычинского, а сам парень, выпуская дым изо рта, смотрел на Вовчика цепким взглядом.
-Не в курсе, - пожал плечом Вовчик, - Мне не доложились. Рангом не вышел.
Васька не стал отвечать, а только встал с дивана. По счастливой случайности, именно в этот момент, в ресторан решил подкатить и старший владелец. Павел Павлович вошел в зал, кивая постоянным клиентам. С кем-то здоровался за руку, кого-то хлопал по плечу. А потом скрылся в коридоре, в направлении своего кабинета.
Когда Бася решительным шагом, можно сказать, ворвался в кабинет отца, родитель чинно восседал в своем кресле и читал кулинарный журнал, перелистывая глянцевые страницы.
-Ты только глянь, - заметил отец, не взглянув на сына, но прекрасно зная, кто именно вошел в кабинет, - Лобстеры нынче в моде. А мне так наши раки ближе. Что думаешь?
-Бать, ты девчонку куда отпустил? – не стал юлить сын, единственный родитель знал отпрыска, как никто другой, и поэтому Васька не видел смысла вести беседы вокруг да около.
-Какую? – хитро прищурился Барычинский, не поднимая головы и не отвлекаясь от чтения.
-А у нас тут много девчонок? – Васька уже начинал кипеть.
-Алефтина, Марь Дмитриевна и Катенька еще, - перечислил Пал Палыч весь малочисленный женский коллектив, - Все трудятся на благо ресторана под крылом Михалыча.
-Вот только не нужно из меня дурачка делать! – взревел Василий.
-Ты, Василий, обороты сбавь! – рявкнул отец, стукнув кулаком по столу, одаривая сына тяжелым взглядом, - Я тебе не пацан сопливый!
Василий выдохнул, чуть прикрыл глаза рукой, потер переносицу, успокаиваясь.
-Извини, пап, - хмуро изрек Барин, - Чет нервы шалят.
-Подсадила, гляжу, тебя пигалица твоя, - задумчиво проговорил Пал Палыч, внимательным взглядом изучая напряженное лицо сына, и прежде, чем он успел что-то возразить, добавил, - К тетке уехала. В деревню. Через два дня обещала быть.
-В какую деревню? – переспросил Барычинский, присаживаясь на диван.
-Не сказала, - ответил отец, - А ты, Васька, слушай, что скажу. Не для обид девочка, не для игр. Хочешь бабу, сам знаешь, где искать. А за нее я тебя выпорю, не посмотрю, что лет под тридцать и сын единственный. Понял?
Васька долго смотрел на отца, будто вникал в смысл сказанных им слов. А потом, молча, вынул сигареты из кармана, и собрался было прикурить.
-И завязывал бы уже, - хмуро заметил Пал Палыч, - Во, держи. Скушай лучше ферментов счастья.
Барычинский-старший вынул из верхнего ящика стола шоколадку и бросил ею в сына. Васька, словив летящую в него плитку, покорно спрятал пачку обратно в карман. А с шоколадкой выпил чаю в компании с отцом.
***
Поезд, на котором возвращалась Груня от тетушки, казалось бы, полз. Грунька так сильно хотела оказаться в городе, как можно скорее, что и не обращала внимания ни на кого вокруг. Дорога от вокзала до дома тоже показалась длиною в вечность. И только в своей комнате, куда девчонка буквально влетела, Грунька застыла, стараясь перевести дыхание.
Розы были на прежнем месте. Бабушка исправно меняла воду и подрезала стебельки, чтобы дольше простояли и не увяли. Легко пробежавшись кончиками пальцев по уже распустившимся бутонам, Груня улыбнулась. И выдохнула. Как же, оказывается, приятно, вернуться домой.
Учеба пронеслась, словно одно мгновение. И Груня, гораздо раньше обычного оговоренного с Пал Палычем времени, уже бежала в ресторан. Словно маленький, рыжий и широко улыбающийся ураганчик, девчонка ворвалась в «Барин», приветствуя коллег радостными улыбками, взмахами ладошки и кивками.
Быстренько переодевшись, Груня помчалась на кухню. Михалыч уже колдовал в своем царстве, а увидев рыжую девчонку, заулыбался. Отложив нож, которым шеф-повар мелко нарезал украшения для очередного шедевра, мужчина приблизился к Груне.
-Ох, и скучали мы по тебе, Грушенька! – удивил девочку Михалыч, да так, что она мило засмущалась, - Но ты не расслабляйся, девочка! Вот, неси начальству. Ждет, оголодало там совсем.
-Куда нести? – все еще улыбалась Грунька, хватая круглый поднос с уже выставленными на нем двумя тарелками, хлебной корзиной и приборами.
На тарелке ароматное мясо и изумительные на вид овощи напомнили Груньке, что она с утра, как обычно, ничего и не ела. Пообещав себе и своему организму, что поест сразу же, как только отнесет обед Барычинским, девчонка торопливо отправилась в указанный Михалычем кабинет. Что показалось девчонке странным, ведь обычно начальство предпочитало обедать и ужинать в зале.
Оказавшись перед директорским кабинетом, Груня постучала в дверь костяшками пальцев. Но, так и не дождавшись разрешения войти, отворила дверь. В кабинете было тихо. И в первое мгновение Груня решила, что Михалыч ошибся, и обед нужно все же нести в зал. Но, шагнув глубже, вдруг увидела лежащего на диване мужчину.
Василий Павлович мирно сопел во сне, спрятав ладони под мышки. От этого движения футболка на руках мужчины натянулась, обрисовывая рельеф мышц. А при каждом вдохе грудная клетка поднималась, привлекая внимание девушки. И Груни подумалось, что Василий Павлович обладает очень и очень шикарной фигурой.
Вздохнув и отбросив все ненужные в эту минуту мысли, Грунька смело шагнула в кабинет. Тихо подошла к столику, осторожно, чтобы не разбудить мужчину, расставила тарелки, разложила приборы, и собралась уже так же тихо и незаметно покинуть кабинет, как вдруг сонный голос заставил ее замереть на месте.
-Ты обедала?
Голос звучал тихо, хрипловато со сна, и совсем не так, каким его запомнила Груня. Словно этот Василий Павлович был другим человеком.
-Нет, пока не успела. Но я как раз собиралась, пока народу немного.
Василий сел на диване, потер лицо ладонями, будто сгоняя остатки сна. Бросил взгляд на наручные часы. Потер грудную клетку, словно прогоняя дурной сон. И легко поднялся на ноги.
Груня уже мелкими шажочками прокралась к приоткрытой двери. Но Васька, хмурясь, опередил ее. Захлопнул дверь перед носом девчонки, и, ухватившись горячими ладонями за плечи, развернул ее лицом к столу.
-Не выйдешь, пока не поешь, - сказал, как отрезал.
-Но Пал Палыч… - начала возражать Груня.