- Ты забыл, кому служишь, Ахиллес. Или, вернее, кем ты стал.
Он сделал шаг вперёд, и земля под его ногами слегка дрогнула. Туман вокруг них заклубился, образуя странные узоры, напоминающие древние письмена.
- Ты говоришь о свободе, но сам стал рабом реки. Ты ненавидишь богов, но сам превратился в то же самое — в паразита, пьющего чужие души.
Ахиллес зарычал, его пальцы сжались в кулаки.
- Они сделали меня таким!
- Нет, - Харон покачал головой, - Они дали тебе выбор. Ты мог уйти. Но ты предпочёл силу и власть.
Я стоял между ними, чувствуя, как туман сжимает моё тело, словно пытаясь втянуть меня в себя. Иваныч схватил меня за руку, его пальцы впились в мою кожу.
- Не дай себя обмануть, - прошептал он, - Они оба лгут. Один лжёт, чтобы спасти мир, а другой — чтобы погубить.
Харон повернулся ко мне, его взгляд был тяжёлым, как свинец.
- Ты должен решить, перевозчик. Сейчас. Или ты завершаешь начатое и освобождаешь Третьего, получая свою ненаглядную Аню в подарок, или мир падет в хаос, а твоя любовь отправится на корм богам.
Ахиллес засмеялся, и его смех был похож на треск ломающегося льда.
- Он боится! Видишь, как он дрожит? Он знает, что если ты откажешься, их власть
рухнет!
Я посмотрел на Иваныча. Его лицо было бледным, но в глазах горела решимость. Он знал, что я выберу.
- Паразиты вроде него, - кивнул в сторону Ахиллеса, - ничем не лучше тех, что сидят за мостом. Я исполню, что обещал.
Ахиллес взревел. Его тело начало меняться, кожа потемнела, стала гладкой, как чёрный обсидиан. Его пальцы удлинились, превратившись в когти.
- Тогда умри вместе с ними!
Он бросился вперёд, но Харон взмахнул веслом. Пространство вокруг нас исказилось, и я почувствовал, как что-то сжимает мою грудь.
- Беги! - крикнул Иваныч, толкая меня в сторону моста., очертания которого проступили в белом мареве.
Я рванул вперёд. За спиной раздался грохот, крики, рёв Ахиллеса, превращающегося в нечто чудовищное. Туман сгущался, пытаясь остановить меня, но я бежал, не оглядываясь.Мост был уже близко. Его камни светились, как будто изнутри них билось живое сердце. Последнее, что я услышал перед тем, как шагнуть на него, был голос Ахиллеса, полный ненависти:
- Ты пожалеешь об этом! Они сожрут тебя, как сожрали всех!
Что-то ударило меня в спину, а потом — только свет и тишина.
Глава 18. Хаос есть порядок.
Я очнулся на холодных камнях. Вокруг не было ни тумана, ни машин, ни сражающихся Харона и Ахиллеса. Только бесконечный мост, уходящий вперёд, и черная река внизу, её воды густые, словно расплавленная смола. Вокруг стояла звенящая тишина.
- Иваныч? - позвал я, не столько рассчитывая на ответ, а для того, чтобы услышать свой голос, убедиться в том, что не оглох. Звук заглох, не успев вырваться из моего рта. Предсказуемо никто не отозвался.
Мост был пуст. Ни души, ни теней. Только я и эта дорога, ведущая… куда? Я встал, ощущая странную лёгкость в теле. Будто все грузы, все страхи остались где-то там, за спиной. Шаг за шагом я шёл вперёд, и с каждым шагом мост будто сужался, а река под ним становилась всё шире. Вода не текла — она стояла, неподвижная, как зеркало, отражая небо, которого здесь не было.
Я шёл хотя мост под ногами не ощущался, шёл, хотя свет впереди не приближался. шёл, хотя вокруг не было ничего — ни пространства, ни времени, ни даже пустоты. Это место просто отсутствовало.
Я остановился, попытался коснуться перил — пальцы нашли камень обжигающе холодный. Наклонился, заглянул вниз — чёрная река отражала лишь моё лицо, но небо над ней было... неправильным. Не темнотой, не пустотой, а чем-то вырезанным, словно сама реальность здесь была аккуратно изъята. Сама гладь воды была максимально близко и в то же время очень далеко. Мозг отказывался принимать всю невозможность увиденного глазами. Голова разболелась.
- Что это за место? - спросил я вслух. Звук затих, едва успев вырваться изо рта. Уши еле уловили отголоски моего голоса.
Тогда я продолжил идти и свет наконец дрогнул, начав приближаться. Побежал ему навстречу, стараясь побыстрее достигнуть точки. В какой-то момент он исчез. В панике я обернулся и увидел свет позади себя. Снова побежал навстречу, но приблизиться не получилось. Огонёк снова исчез и оказался у меня за спиной. Бросив бессмысленные попытки, остановился и сел на холодные камни.
Не знаю долго ли смотрел в сторону светлого пятна, но в какой-то момент в голове появилось чувство обиды. Огонёк моргнул, будто глаз, приоткрывший веко на мгновение. Я потёр глаза, думая, что мне показалось, но в этот момент огонёк мигнул снова.
- Ты не должен был сюда попасть, частицы изначального не могут взойти на мост, - прозвучало у меня в голове.
Голос был всеобъемлющим. Не мужским, не женским, не громким и не тихим. Он просто был, как закон физики. Я попытался ответить, но мой язык не шевелился.
- Это место — не переход. Это шов, - продолжал голос, - Разрез между тем, что есть, и тем, чего нет. То, что ты видишь перед собой – первозданный хаос.
Я поднялся и начал трясти головой, стараясь прогнать возникшие световые галлюцинации. Свет приблизился, пульсируя как живое существо. Внезапно он разверзся - не вспышкой, а медленным, почти болезненным разрывом реальности, из которого хлынули потоки мерцающей субстанции, похожей на жидкий металл, но постоянно меняющей цвет от глубокого индиго до ядовито-зеленого.
Из этого вихря материализовалась фигура. Сначала я увидел лишь контуры - высокий, неестественно прямой силуэт в черном костюме. Но когда он сделал шаг вперед, детали проступили с пугающей четкостью.
Его костюм был не просто черным - он поглощал свет, как черная дыра, и при этом на его поверхности постоянно возникали и исчезали созвездия, целые галактики, рождающиеся и умирающие в мгновение ока. Воротник действительно был глухим, закрывая шею полностью, но ткань у горла пульсировала, как будто под ней билось второе сердце.
Лицо... О боги, его лицо. Оно казалось человеческим лишь на первый взгляд. Кожа переливалась перламутром, а черты постоянно слегка менялись - нос то удлинялся, то становился короче, брови то сходились у переносицы, то расходились к вискам. Но самое жуткое были глаза - полностью черные, без белков и зрачков, но в их глубине мерцали звезды. Не отражения - настоящие звездные системы, вращающиеся в бездонной пустоте его взгляда.
Когда он заговорил, его губы не шевелились. Звук возникал прямо у меня в голове, но при этом я чувствовал его голос кожей - он заставлял вибрировать каждый нерв в моем теле.
-Ты упрямый, - прозвучало во мне, и я почувствовал, как мои кости резонируют с этими словами. Голос был одновременно тихим шепотом и громоподобным раскатом, звучал на всех частотах сразу. В нем слышалось шипение змей, скрежет металла, детский смех и вой ветра в каньонах - все звуки мира, слитые воедино.
Я попытался отступить, но понял, что стою на месте не потому, что не могу двинуться, а потому что здесь не существовало самого понятия "шаг". Пространство в этом месте было лишь иллюзией. Шагая, оставался на месте, поворачиваясь, всё равно смотрел в одну сторону.
Рука моего собеседника поднялась, и я увидел, что пальцы слишком длинные, суставы изгибаются под невозможными углами. На ладони - россыпь микроскопических черных дыр, которые рождались и умирали в каждом морщинке его кожи.
- Не бойся, - сказал он. В этот раз его слова прозвучали не в моей голове, а были сказаны эти м мужчиной вслух. В этот момент я осознал, что его слова - это не просто звуки. Каждое произнесенное слово оставляло в воздухе видимый след - иероглифы из плазмы, которые медленно таяли, испуская запах озона и чего-то древнего, первозданного, чего человеческий нос не мог опознать.
Когда он улыбнулся, его рот растянулся чуть шире, чем должен был бы, и в глубине я увидел вращающуюся спираль галактик. В этот момент я понял, что стою не перед существом, а перед явлением, перед самой концепцией беспорядка, принявшего на мгновение облик, который мой мозг мог хотя бы частично осознать.