Оставалось только надеяться, что если эстакада всё-таки взорвётся, то не рухнет полностью, похоронив нас под обломками.
Ко мне направился один из солдат с наручниками.
— И что дальше? Когда вы меня отпустите? — спросил я.
— Это зависит от того, как дальше будут развиваться события, — сказал главный.
— То есть если плохо, то вы всё повесите на меня? — усмехнулся я, — сделаете крайним того, кто хотел вам помочь? Ну вы и уроды!
— Не стоит нас дразнить, — сказал главный, — придержи лучше язык. Ты не в том положении, чтобы так дерзко себя вести.
— Плевать! — сказал я.
Во всей этой ситуации моё внимание привлекла ещё одна деталь. Те ребята, которые сидели на броне, не очень одобряли действия начальства. Это было буквально написано на их лицах. И даже несмотря на то, что стреляли в Алису тоже двое из них, я всё равно видел некоторую озадаченность от сложившейся ситуации. Как будто их напрягла та информация, которую я сообщил, и они недоумевали, почему начальство не захотело её проверить.
Меня посадили на броню одной из машин, и конвой тронулся. Оставалось только надеяться, что взрывать эстакаду либо некому, либо этого делать просто не будут, оставив эту закладку на будущее. Ведь сейчас у банды вряд ли есть силы, чтобы справиться с охраной конвоя… хотя мы, конечно, могли просто не всё знать.
Руки у меня были скованы за спиной, и я ухватился ими за какую-то торчащую скобу, чтобы не упасть. Ребята, сидящие рядом, поглядывали на меня озадаченно, но молчали. Оно и понятно, решения здесь принимает начальство, а их дело выполнять свою задачу.
Когда мы стали приближаться к месту, где должна была быть заложена взрывчатка, стало тревожно. Спящая под эстакадой мощь разрушения щекотала нервы. Но сейчас взрыва быть не должно было, ведь эта закладка должна была сработать в хвосте колонны.
Честно говоря, место я помнил только приблизительно, по косвенным ориентирам. Может быть, и нужно было отметить точно места минирования, но раньше это как-то даже в голову не пришло.
— Где ты говоришь, взрывчатка заложена? — негромко спросил один из ребят в гражданской одежде. В голосе чувствовалось напряжение. Рядовые охранники восприняли мои слова более серьёзно, чем их начальство. Работа у них была опасная, они постоянно ждали каких-нибудь неприятностей, и мои слова упали на благодатную почву.
Я оглянулся на хвост колонны.
— Если не ошибаюсь, сейчас где-то на уровне четвёртой машины. Хотя это не точно, сверху трудно судить, — сказал я.
Парень сосредоточенно кивнул и сильнее сжал автомат.
Я и сам сидел как на иголках. Ведь если всё же кто-то подорвёт закладку, то нет никаких гарантий, что всё пройдёт по их плану. Взрыв может вызвать и стихийные обрушения. Мы все можем ухнуть вниз вместе с пролётом эстакады, на котором находимся. Тем более, если вспомнить количество заложенной взрывчатки…
Весь разговор слышали только те, кто находился на двух передних броневиках, и именно они были как на иголках. Остальные ничего не знали и даже не догадывались о том, что их может ждать.
Главный в конвое ушёл назад вместе с тем военным, с которым у нас изначально отношения не заладились.
Когда мы стали приближаться к месту, где ориентировочно был заложен второй заряд, меня неожиданно отпустило, и накатила волна какого-то пофигизма. Будь что будет! Может вообще взрывать некому. А если и есть кому, то, скорее всего, взрыв пройдёт по их плану, и конвой останется на «острове». Мне от этого не горячо не холодно. Не хотели слушать, пусть теперь это будут их проблемы, если что.
Правда, вот если взрыв всё же будет, они могут свою досаду и агрессию обернуть в мою сторону, так что было бы неплохо отсюда всё же улизнуть… хотя, с другой стороны, побег только убедит их в моей причастности.
Конвой полз вперёд, постепенно набирая скорость. По моим прикидкам мы уже должны были проехать то место, где была вторая закладка. А раз так, то взрыва, скорее всего, не будет, потому что сейчас его производить уже не имело смысла… но я ошибся.
Шарахнуло, как всегда, неожиданно. Меня, как и почти всех остальных сидевших на броне, сбросило вниз, когда эстакада вздрогнула… ну как вздрогнула? Я бы сказал, что она подпрыгнула на пару метров вверх и приземлилась обратно. Скорее всего, это было только субъективное восприятие взрыва, но тряхнуло нас в любом случае мощно.