Глаза официанта выражали сожаление. А когда шприц оказался в его руке, он еле слышно выдохнул: «Извини», и вколол содержимое в кривую шею Серёжи. «Нет, наверное, долго и счастливо всё-таки не будет», ‒ успел подумать парень, прежде чем его веки тяжело сомкнулись.
Пришёл в себя Серёжа в полной темноте. Рук и ног, как и всего остального, он всё ещё не чувствовал. Однако несомненно была какая-то качка. Как будто его везли в автомобиле. Да, скорее всего, ему вкололи что-то, положили на заднее сидение и теперь везут домой, где он отлежится и будет как новенький. Однако до ушей долетали звуки, несоответствующие движению машины. Не было этого успокаивающего шуршания колёс по асфальту. Чётко слышался какой-то гул, но он напоминал больше пчелиный рой, занимающийся сбором мёда на полянке клевера. Потом Серёжа услышал какой-то звон, напоминающий… И он всё понял! Ужас стремительной волной хлынул в сознание, затапливая здравый смысл. У Серёжи началась настоящая паника. Он хотел бежать, бежать как можно дальше, что есть силы. Но не мог пошевелить и пальцем.
Свет ударил в глаза так резко, что Серёже пришлось закрыть их. Однако он уже знал, что увидит, когда распахнёт веки. И не ошибся. Где-то за его спиной он услышал голос Спиридоныча: «Дамы и господа! Блюдо вечера подоспело! Вы готовы ощутить его мягкий вкус на своих языках»? А перед своим лицом увидел радостно аплодирующую толпу, переминающуюся с ноги на ногу в неистовом нетерпении, сжимающую в руках пустые тарелки.
Когда первый кусок плоти грубо оторвали от бестелесной головы Серёжи, он исступлённо закричал через красную атласную ленточку, зажимающую рот, прекрасно понимая, что это уже никак ему не поможет.
Конец