Толик запил. Пил не умеючи, но с твердой уверенностью утопить свою боль и жизнь в водке. Мама терпела, плакала и терпела. Однажды вечером, в начале августа, сидя на лавочке во дворе, он как обычно, предавался унынию, мелкими глотками опустошая чекушку, отдававшую сивухой, купленную в соседней подворотне.
Рядом остановился какой-то мужик, в тельняшке и джинсах, окинул его взглядом из-под голубого берета, лихо заломленного за ухо. Сел рядом, достал сигареты, закурил. Так они и сидели. Спустя час, Толик не заметил, как выложил, не знакомому человеку, всю свою жизнь, плакал, глотая горькую водку и говорил, говорил и говорил. Мужик, представившись Артемом, посочувствовал ему, найдя слова, что отрезвили Толика и его наконец, отпустило.
Через пару дней, он устроился на работу к Артему, в газовую службу, простым рабочим, а еще через неделю, стал вечерами ходить тягать железо, как это называл Артем, в клуб недалеко от дома. Физическая работа и вечерние изматывающие тренировки, выбили из парня весь хмель, руки перестали дрожать, а дыхалка уже не подводила, спустя двести метров бега.
Чуть позже Толик увлекся тренировками по самбо и карате и даже вернулся в клуб к друзьям хоббитам, тренируясь бою на мечах. Людмилу, он выбросил из головы, заставив себя не думать о ней. Кстати, на встречах клуба, она перестала появляется, а в начале октября встретив на силовой тренировке, одного из коллег по бывшей работе, узнал, что фирму продали, а Андрей Львович вместе с Людмилой уехали в Москву.
Так и жил Толик, целыми днями крутясь на работе и тренировках, пока в середине октября, совершенно случайно не упал в шахту коллектора.
Толик пришел в себя, лежа на холодной металлической поверхности. Над головой было синее небо, солнце било в глаза. Поднявшись на ноги, он с удивлением стал оглядываться. Он стоял на металлической площадке, раскрывшейся лепестками, метров пяти в диаметре, на кургане, поросшим зеленой травой, сзади вековыми кронами, шумел лес, а перед ним простиралась спускающаяся холмами и курганами вниз, долина, поросшая редкими деревьями и кустами. Где-то, на пределе зрения, были видны какие-то постройки и поблескивала, толи речка, толи озеро.
Куда же это я провалился, - подумал Толик. Вроде только что, они выгрузились из машины и пока Артем Сергеевич, замерял наличие газа в шахте, он полез в кузов машины за оградой. Толик отлично помнил, как достал пару ограждений и поволок их к колодцу, вот установил первое, вот второе, вот потянул из кармана ленту сигнального скотча, она выскользнула из пальцев и полетела на асфальт, а он неловко оступившись, нагнулся ее поднять.
И все. Темнота. А сейчас день, вон солнце как жарит и трава зеленая, хотя сейчас середина октября, синоптики вообще обещали на неделе первый снег. Куда его занесло то?? Можно, конечно, предположить, что он надышался газом и его глючит, Толик ущипнул себя за руку. Больно. Может их похитили какие-то бандосы и вывезли на природу? Артем Сергеевич, тот еще дядька, с ним может и не такое случится. А где тогда Артем? Непонятно.
- Артем Сергеевич!! Артем Сергеевич!! Артем!! - Толик принялся кричать, сложив руки рупором и обернувшись в сторону леса, вспугнув с веток деревьев, огромную стаю воронья. Или не воронья.
Толик, с интересом и задумчивостью разглядывал стаю черных птиц, поднявшуюся над опушкой леса. Стая, покружила с минуту и рассыпавшись на отдельных птиц, улетела в глубь леса, лишь две товарки, спустились на землю в паре метров от Анатолия и принялись, важно вышагивая туда сюда, его разглядывать, во все свои, восемь глаз на двоих.
Толик замер, в свою очередь, разглядывая это порождение мутагенеза. Вороны, если это были они, имели две ноги, два крыла, длиннющие и, судя по всему, очень острые клювы, с кисть руки длинной и самое интересное, по два глаза, с каждой стороны головы. Одна птица перестала ходить, остановилась склонив голову на бок, как будто к чему-то прислушиваясь и вдруг неожиданно взмыла в верх, в секунды исчезнув в ветвях деревьев. Вторая товарка, по-прежнему пялилась на Толика, ничуть не боясь человека. Толик уже подумал, что он каким-то чудом попал в Чернобыль или другую какую зараженную радиацией зону и стал потихоньку отступать от птицы.
- Стой, где стоишь, человек. - Каркающий голос заговорил на чистом русском языке, а птица, в это время, открывала свой клюв повернувшись к нему боком.
- Че блин? - Толик замер в замешательстве, вылупившись на ворону.