Оливия казалась парню миражом, наполненным пряным ароматом: сладким, но, в то же время, с перчинкой. Её голубые глаза мерещились Лари, стоило ему только прикрыть свои, а нос сразу же улавливал еле заметный цитрусовый запах, исходивший от зеленоглазой секретарши. Разве мог он что-то чувствовать к Саре? Еще неделю назад он, скорее всего, покрутил бы пальцем у виска, если бы ему хоть кто-то попытался обмолвиться, что тот вообще способен испытывать такие странные чувства к особи женского пола, но, увы, как оказалось, и Лауренцу ничто человеческое не было чуждо.
Размышляя о дяде, парень всё больше убеждался в том, что тот руководствовался не только чувством безудержной ненависти к брату. Было что-то такое, что позволило Генри поставить на кон игры всё и даже больше. Делал ли он это ради себя? Что, если он – лишь марионетка? Или же, наоборот, он с самого начала преследовал только личные цели, желая превратить жизнь брата в большое всепоглощающее ничто?
Всю дорогу до дома Сары, парень оставался мрачнее тучи. К слову, тучи сегодня утром и правда были темными, тяжелыми, будто Лондон решил, что лето не может наступить так рано и нужно подождать еще.
Ждать Лауренц не любил. И ожидание вовсе не было связано с наступлением самого теплого времени года. Вечером братья договорились вновь встретиться в библиотеке, чтобы ночью незаметно пробраться в кабинет отца и открыть тот самый тайник. Джефферсону удалось убедить Лари не торопиться, хотя самому ужасно хотелось поскорее разобраться во всей этой паутине интриг, которые сплел вокруг убийства их отца его собственный родной брат.
Поднявшись на нужный этаж, Лауренц нажал на звонок и тряхнул головой, словно отгоняя подальше тревожные мысли. Сейчас у него не было ни малейшего желания объяснять что-либо девушке. Утром ему и вовсе не хотелось заезжать за ней, хотя только вчера он сам ей это предложил. Слова сорвались с языка сами, это был минутный порыв, и теперь, находившись на лестничной клетке, парень не мог понять, желал ли он на самом деле находиться в этом самом месте в это ранее утро.
Дверь распахнулась, и Лари увидел улыбающуюся Сару. Оглядев девушку с ног до головы, парень мысленно присвистнул. В таком виде он её точно не ожидал увидеть. Русые волосы были немного спутаны, ноги были обуты в плюшевые тапочки, а на плечи был накинут шелковый сиреневый халатик, скрывающий под собой тонкую сорочку пастельного оттенка.
Заметив удивленный взгляд своего начальника, девушка смущенно опустила глаза в пол и запахнула халат.
-Извини, я только проснулась. Проходи, я поставлю кофе.
Не сказав ни слова, парень прошел следом за девушкой, не сводя взгляда с её стройных ног. Расстегнув верхнюю пуговицу, Лауренц сел за кухонный стол и огляделся. Небольшая, но уютная кухня была выполнена в бежевых и розовых оттенках, а на подоконнике стояли цветы, которые, по всей видимости, Сара поливала регулярно.
Вспомнив, что Сара обещала его с кем-то познакомить, парень напряженно вздохнул, быстро соображая о том, кто бы это мог быть, как вдруг почувствовал, что кто-то потерся об его ногу. Усмехнувшись, парень облегченно улыбнулся, когда Сара обернулась на мяуканье пушистого создания. Ни с мамой, ни с подругой, ни с кем-либо еще, а именно с кошкой собиралась познакомить его девушка. И это отчего-то обрадовало парня и позволило немного расслабиться.
-Не бойся, - засмеялась Сара, ставя на стол фарфоровые чашечки с черным ароматным кофе, -этот пушистый зверь не кусается.
Парень улыбнулся и протянул к кошке ладонь, но та отпрянула и зашипела, юркнув за спину своей хозяйки. Присаживаясь напротив Лари, Сара взяла кошку на руки и посадила на колени, а та сразу же замурчала.
-Я ей не понравился? – то ли утвердительно, то ли вопросительно сказал парень и сделал глоток вкусного, обжигающего горло, напитка.
Девушка покачала головой и улыбнулась уголками губ.
-Нет, просто ты для неё – незнакомец, заявившийся к её подружке рано утром, подняв прямо с постели. Между прочим, ты и её тоже разбудил. Неудивительно, что Молли от тебя сбежала.
Фыркнув, Лари сделал еще один глоток, глядя в окно. Из-за темных туч проглядывало яркое солнце. Кто знает, может быть, сегодняшний день и не будет таким мрачным, как казалось Лауренцу с самого начала?