-Мы хотим знать, - твердо ответил Джефферсон. -Мы хотим знать, кто виновен в его смерти.
-И в его кабинете наверняка есть много важных документов, - добавил Лауренц.
-Хорошо, - немного помолчав, ответила Розали. -Я открою вам кабинет. Вы и правда, думаете, что что-то найдете?
Братья кивнули.
-Что ж. Следуйте за мной, - увереннее сказала женщина и, поставив пустую кружку на столик, поднялась с дивана.
Личный кабинет Холла Митчелла находился на втором этаже в конце коридора. Бросив взгляд на дверь, Лауренц нервно сглотнул. Сейчас он войдет в кабинет своего отца, и нужно держать себя в руках. Самое главное - не дать волю своим чувствам и эмоциям, потому что все в этом кабинете принадлежало когда-то отцу. Каждая вещь — это память. Это - воспоминания о нем, о любимом и родном человеке. Видеть хоть что-то, что напоминало бы о нем – ужасно больно.
Полиция тогда решила, что Митчелл застрелился, и в протоколе написали ужасное слово «самоубийство». Мальчики были единственными свидетелями убийства, но им никто не поверил. Маленький Лари хотел кричать на весь мир: «За что? Есть ли в этом мире справедливость? И если есть, то - где?» Но со временем он понял, что кричать нет смысла. Его все равно никто не услышит, потому что справедливости нет. И, даже не смотря на все эти мрачные мысли, Лари, в глубине души своей, надеялся на лучшее. Он жил одной мыслью - узнать и доказать правду. А возможно ли это - он не знал. И вот этот момент настал. Он решился. Решился, наконец-таки, узнать правду и доказать всем, что она есть. Теперь уже нельзя отступать. Нельзя.
Розали повернула ключ в замке и отворила дверь в кабинет. Войдя в него, братья осмотрелись и поняли, что ничего здесь с тех пор не изменилось. Все также стояли письменный стол, на котором был идеальный порядок, и книжный шкаф, в котором было множество книг с разноцветными обложками, все также проникал в комнату тусклый солнечный свет. Прошло девятнадцать лет, но все было по-прежнему.
-С чего начнем? – тихо спросил Лари своего брата.
-С завещания.
Глава 15
Случай – единственный законный владыка мира.
Керстин Гир «Таймлесс: Рубиновая книга».
Оливия совсем не могла есть. И, как бы Зак не уговаривал её, она не соглашалась. Её без конца мучил вопрос: «Зачем я понадобилась этому журналисту?», но ни один из придуманных ответов не казался ей вразумительным и, хоть немного, правдоподобным.
Зак же в свою очередь сидел на кухне и смотрел в окно. Перед ним стояла пустая кружка с уже допитым чаем, а за окном моросил дождь. Оливия могла сколько угодно придумывать ответы на мучивший её вопрос, но она даже не догадывалась, что всё, что говорил Зак было правдой. О многом он всё же умолчал, и его самого это беспокоило ничуть не меньше, чем саму Оливию.
***
-Джеф, гляди, здесь куча бумаг, - позвал брата Лауренц, отодвинув нижний ящик письменного стола.
-Там ничего нет, Лари, я уже смотрел. Хотя… Посмотри еще разок, я мог что-то упустить.
Розали сидела на стуле у входной двери и следила за сыновьями. Безусловно, ей тоже хотелось помочь в расследовании, но сейчас она была лишней: женщинам свойственно наводить суматоху, когда необходимо что-то найти. Дабы не мешать, она села в сторонке и стала наблюдать за братьями, иногда выдавая какие-то реплики.
Джефферсон осматривал шкаф с документами, пока Лауренц перебирал файлы с листами из письменного стола. Те документы, что Лауренц нашел у Генри, явно были каплей в океане: здесь же бумаг было столько, что при тщательном осмотре читать можно было бы запредельно долго. Однако, время шло и вскоре нервишки у Лауренца стали пошаливать.
-Я больше не могу, - выдохнул он и встал с кресла, случайно задев рукой малахитового слоника, стоящего на столе.
Эта случайность привела одну из книжных полок в движение и одна из книг на средней полке выехала слегка вперед. Глаза Джефферсона округлились, и он удивленно взглянул на Лари, тот в свою очередь также удивленно смотрел на Джефферсона, подняв руки вверх, дабы не задеть что-то еще.