В мире всегда должен сохраняться баланс. Всё взаимосвязано. Слышали ли Вы когда-нибудь о теории хаоса или об «эффекте бабочки»? Если нарушить естественный баланс, а его, попрошу заметить, можно нарушить абсолютно любым действием, то после придется вкусить последствия. И необязательно именно вам.
Джефферсон подорвался в четыре утра, широко распахнув глаза. Его дыхание было быстрым и частым, как будто он пробежал через всю Трафальгарскую площадь и, перепрыгивая через десятки ступенек, добрался до Национальной галереи за пару минут. Он резко мотнул головой и взъерошил волосы на затылке. Спать ему расхотелось, и парень решил поискать брата, который так и не вернулся обратно в комнату.
Лауренц стоял у окна, когда Джефферсон заглянул в библиотеку. Лари тут же обернулся, услышав тихий скрип.
-Не спится?
-Чувство, будто уже выспался, - пожав плечами, ответил Джеф. -Давно со мной такого не было.
-Это от тревожных чувств, - ответил Лауренц и вновь сел в кресло, в котором провел первую половину ночи, читая отцовский дневник.
-Нашел что-нибудь интересное? – спросил Джефферсон и сел напротив своего брата.
Пододвинув поближе к нему дневник, Лари, широко зевнув, ответил:
-Ты себе и представить не можешь как всё, оказывается, сложно.
-Расскажи вкратце? Ты всё прочитал? Выглядишь неважно, как будто…
-…как будто у меня бессонница? – усмехнувшись, спросил Лари, и Джеф засмеялся.
-Очень похоже на то. Но я имею ввиду, что ты выглядишь так, словно тебя что-то очень… потрясло.
-Так и есть, - вздохнул Лари. –Генри любил нашу маму.
-Чего? – не поверив своим ушам, воскликнул Джефферсон.
-Именно. На протяжении нескольких лет, и, возможно, любит до сих пор. Но давай я расскажу тебе по порядку.
Пересказав прочитанное, Лауренц откинулся в кресле и скрестил руки на груди. Джефферсон был ошеломлён. Лари следил за эмоциями брата и понимал, что таким удивленным, испуганным, сердитым и подавленным одновременно он его еще не видел.
Несколько минут братья сидели в тишине. Лауренц представил, что же сейчас творится в мыслях брата: наверняка, тот пытался сопоставить все известные факты в единую картину, но вдруг появившаяся складка между бровями дала понять, что ему не хватает каких-то деталей для восстановления пазла.
-Давай дочитаем, - серьезно сказал Джефферсон, посмотрев на Лари. –Меня не покидает чувство, что отец писал это для нас, будто знал, что мы найдем этот дневник.
-Однозначно сказать нельзя, но он явно писал это не для себя. Ей богу, выглядит, как предсмертная записка.
-Думаешь, он знал, что его хотят убить?
-Не полностью, но мне кажется, он был уверен в том, что с ним что-то случится.
-Может быть, он тоже что-то натворил? – спросил Джеф, и Лари с удивлением поднял на него глаза.
-Ты что, серьезно?
-Такое вполне могло быть, Лари. Помнишь, мужчина, который… который его убил, требовал какой-то ключ? Я не помню точно, что он там еще ему говорил, но вот про ключ я почему-то накрепко запомнил. Он, скорее всего, что-то спрятал.
Лари потер подбородок, задумавшись над словами Джефа. Открыв дневник на нужной странице, Лари продолжил читать, но только теперь вслух.
-«Итак, второго апреля был подписан договор с моей мечтой и… приговор самому себе. Прошло две недели, все документы на руках, реконструкция вот-вот начнется, но меня не покидает плохое предчувствие. Знаю, что должен радоваться, но ничего подобного я не испытываю. Эйфория после подписания договора с Ф. прошла, и теперь я нахожусь в состоянии замешательства…»
-Я ничего не понимаю, - Джефферсон откинулся на спинку кресла и обхватил себя мускулистыми руками. -Нет, я, конечно, осознаю, что Генри поступил подло и всё такое, но почему отец так боялся? Почему ему казалось, что случится что-то похуже того, что у него отнимут проект?
Лауренц пожал плечами.
-Вряд ли мы можем узнать точно, о чём думал отец в тот момент. Единственные остатки его мыслей у нас руках. Однако, я тоже не понимаю, почему он так пишет.
Джефферсон взял дневник из рук Лари и усмехнулся.
-Ты чего?
-Лари, - Джефферсон показал пальцем на дату, написанную на последней странице, -ты понимаешь?