Мы поблагодарили хозяйку за угощения, набрали с собой печенья, и переодевшись в свою высохшую одежду, отправились в путь, на поиски цыганки.
К этому времени дождь уже полностью прекратился, повсюду стало разноситься пение птиц. Тем не менее большая часть неба всё ещё оставалась плотно затянута тёмными тучами. Спустившись вниз к реке, мы пошли в сторону той остановки, которая находилась к северу от этих мест. Несмотря на то что она не была самой ближайшей территориально, добираться до неё оказалось легче всего, так как вдоль Днепра проходила прямая дорога. Благодаря этому нам не нужно было блуждать по хуторам, входы и выходы в которые могли располагаться самым неожиданным образом, что обычно очень сильно затягивало путешествие.
Над деревьями, высаженными в несколько рядов по левую сторону от дорожки, кружили стаи ворон, перелетая с ветки на ветку и каркая на всех подряд. В солнечную погоду эти места выглядели куда более привлекательнее, чем сейчас, после ливня. Кроме того, приходилось ещё и постоянно перепрыгивать или обходить большие лужи, образовавшиеся посреди дороги.
Вскоре мы дошли до какого-то старинного памятника, от которого остались только одни ноги. Плитка постамента, когда-то служившего основанием для этой скульптуры, давно уже обросла вьющейся травой. Возле этих каменных ног сидела компания более взрослых ребят, состоящая из шести человек. Это были первые люди, что нам встретились по дороге вдоль Днепра. Судя по тому, как двое из них выкручивали свою промокшую одежду от воды, они угодили под самый ливень, не сумев найти подходящее укрытие. Но несмотря на это, вся компания пребывала в отличном настроении. Ребята кричали, смеялись, бегали друг за другом, кидались своими мокрыми рубашками и трясли ветки деревьев у товарищей над головой. Похоже, что они тоже решили пропустить свои школьные занятия, но только в отличие от нас, не имея на то совершенно никакой уважительной причины.
Мы подошли к остановке. На площадке для ожидающих толпилось огромное количество людей, пытавшихся занять место под навесом, на случай, если ливень вдруг продолжится. Нам пришлось проталкиваться сквозь них, чтобы добраться до стены с объявлениями. Пока лезли через толпу, услышали множество редких ругательств от тех людей, по чьим ногам мы вынуждены были топтаться.
Тысячи голосов сливались в непрерывный оглушительный гул, поэтому нам приходилось постоянно переходить на крик, чтобы услышать друг друга в этом балагане.
— Лиам, ты куда потерялся? — крикнула Магна, когда протиснулась через последний ряд людей, который отделял нас от доски объявлений. — А, вот ты где! Хватай руку! Лезь через этого лысого мужика в коричневых ботинках!
Я ухватился за руку Магны и пробрался к ней, попутно пройдясь по коричневым ботинкам. Теперь мы стояли вдвоём, упёршись лицами в стену, без какого-либо пространства для движения. Приходилось искать небольшие промежутки между людьми, чтобы хоть немного отдалить голову, а то очень трудно было различать буквы, разглядывая текст в упор.
— Ого, сколько тут объявлений! — удивился я. — Так можно и до вечера искать.
— Да сейчас быстро найдём! Цыганки наверняка пользуются большим спросом и вывешивают кучу объявлений.
Внимательно изучив несколько десятков записей, мы и вправду наткнулись на бумажку с таким текстом:
«Снятие порчи, сглаза, гадания на руке и на картах. Цыганка Амина, Топиловский район, хутор 34, дом 13.»
— Во! Как раз то, что нам нужно, — Магна сорвала две бумажки с адресом цыганки и положила их в разные карманы, на случай, если один из них окажется с дыркой.
— Но там же не указано, что цыганка потомственная, — заметил я, припомнив слова пани Инамото. — Думаешь подойдёт?
— Здесь написано, что она лечит сглаз. Должно быть, это само по себе подразумевает потомственность.
Выбравшись из толпы, мы сразу пошли в сторону касс, где обычно находились стенды с подробными картами макрорайонов и мегаполиса в целом. Здесь было намного меньше людей, поэтому нам с лёгкостью удалось пробраться к нужной табличке.
Отыскав на стенде Топиловский район, Магна нарисовала на своей руке приблизительную карту расположения нужного нам хутора, чтобы в дальнейшем не тратить время на разговоры с местными жителями.
Путь пролегал через дорогу, посреди которой периодически встречались небольшие островки асфальта, каким-то образом сохранившегося до наших дней. По обе стороны возвышались деревья с пышными зелёными кронами. Они росли настолько плотно друг к другу, что порой казалось, будто мы идём по заброшенному тоннелю, стены которого поросли зеленью. Продолговатые вьющиеся листья заполняли собой почти всё свободное пространство, остававшееся между высокими стволами деревьев. Падая по обе стороны дороги, они толстым слоем ложились на лесистую обочину, закрывая мокрую от только что прошедшего дождя землю. Чуть дальше, ветки опавшей густой растительности извивались и обматывали последние капли, что падали из-под стройных лиственных крон каштана. Словно проползая между сухими кустарниками, за ними возвышались травянистые фигуры, медленно рассыпаясь перед затеняющими их корнями деревьев. А по обеим сторонам тропы тянулись длинные следы цветущей акации, которые были плотно присыпаны тенью от соседних стволов. Промокшие многолетние ростки тихо шелестели под сырыми ногами, каждый раз заставляя подошву скользить по влажной листве. Можно было легко обмануться, что сейчас один из тех летних дней, после июльской грозы, и только коварное карканье ворон, доносившееся откуда-то сверху, напоминало о наступившей осени.