Когда я вышла из уборной, то уже Роза неловко мяла пальцы, как бы намекая на то, что у неё появилась ко мне просьба.
— Чего? — спросила я, стряхивая брызги с мокрых рук.
— Слушай, мы с друзьями планировали сегодня собраться в одном месте. Там всегда очень весело и совсем нет взрослых, которые постоянно следят за каждым твоим шагом. Я тут подумала: может мы с тобой сбежим отсюда на пару часиков?
— Ну не знаю, а если кто-нибудь заметит и привлечёт на нас много внимания? Мне запретили слишком сильно выделяться.
— Ой, да брось! Мы же им нужны только для того, чтобы вначале, когда все друг с другом здороваются, можно было сказать: «Во-о-от, это моя до-о-очь. Посмотрите, какой я успешный в семейной жи-и-изни, а не только на работе». После этого они забывают про наше существование, пока ты не сделаешь какую-нибудь пакость у всех на виду. Тогда все начнут шушукаться и тыкать на тебя пальцем. Это, кстати, очень злит родителей, потому что вскоре такие сплетни доходят и до них. Меня так несколько раз домашним арестом наказывали. А однажды, когда я демонстративно вышла через главный вход, то вообще наказали на целых две недели. Так что, мы им нужны только для того, чтобы в самом начале, когда все здороваются друг с другом… Ну, ты поняла.
— А разве тут есть ещё какой-то выход, кроме главного? Я вроде бы не заметила, когда осматривалась вокруг.
— Ага! Тоже подумывала над тем, как отсюда ливнуть? Я знала, что мы с тобой найдём общий язык. Пошли со мной, покажу одно потайное место. Единственная проблема заключается в том, что вылезти оттуда в одиночку не представляется возможным. Нужно чтобы кто-то кого-то подсадил, а потом тот, залезший, поднял за руку второго. Или наоборот: второй — первого, а другой того… руку который подавал ему… Ну, в общем, ты поняла.
Роза повела меня дальше вдоль стены, пока мы не дошли до места, где наметилось её пересечение с забором, ограждавшим набережную. Немного поглядев по сторонам и убедившись, что на нас никто не смотрит, она потащила меня за руку через пышную крону дерева, ветки которого свисали прямо до земли, закрывая тем самым всё пространство позади. Мы оказались в небольшом закуточке, образовавшемся благодаря тому, что стена уходила немного в сторону. А это дерево, похоже, посадили здесь как раз для того, чтобы скрыть все эти неровности территории.
— Давай руку. Хорошо, что тут поблизости никто не ходит. Мы с друзьями этот выход ещё в прошлом году обнаружили. Нам тогда тоже пришлось торчать на таком же дурацком балу. Где-то после обеда быстренько слиняли, а потом, под вечер, когда уже всё завершалось, обратно через сюда перелезли. Единственная проблема заключается в том, что выбраться здесь в одиночку не представляется возможным. Это ты правильно сделала, когда согласилась со мной на вылазку. Там всегда у нас очень интересная компания собирается, они тебе понравятся. А Родриго в политике очень сильно разбирается, настоящий активист. Он, кстати, художник.
Когда я оказалась наверху, Роза жестом попросила меня пригнуться. Это была крыша какого-то небольшого домика, скорее похожего на служебную будку. Держа подругу за руки, я помогла ей спуститься вниз, после чего слезла сама.
Мы побежали по узкой улочке, на которой располагались преимущественно двухэтажные дома, что было не свойственно для городов и уж тем более для Рио.
— Это район старого города, — пояснила Роза. — Здесь самое дорогое жильё. Потому что оно тут всё историческое. Каждый узор на этих домах сделан с помощью ручной работы. А ещё у отца Родриго здесь есть владение недвижимостью. Бывшее помещение какого-то старого склада, что-ли. Или чего-то похожего на склад. Короче, не знаю. Мы там постоянно висим. Это в паре километров отсюда. А ты где научилась так ловко карабкаться по стенам?
— Да на курсы по скалолазанию ходила, — стала я придумывать на ходу.
— Как интересно. Надо будет поспрашивать, может у нас тоже такие курсы есть. Горы, вон, торчат, значит и скалолазов где-то должны обучать. Глядишь, потом как-нибудь с тобой выберемся, чтобы покорять какую-нибудь Джомолунгму. А ты по настоящим горам уже скалолазила?
— Нет ещё, только на скалодроме.
Воздух к этому времени стал ещё более душным. От асфальта шёл сильный жар, а местами он даже становился мягким. По пути мы очень сильно вымотались. Роза то и дело останавливалась под каким-нибудь навесом, чтобы хоть немного отдышаться. Она даже стала на какое-то время менее разговорчивой. Наверное, таким способом её организм пытался сэкономить немного энергии. Даже мне, несмотря на хорошую выносливость, становилось тяжело подолгу передвигаться при такой высокой температуре.