В его глазах трепетала смешинка. Нам захлопали. Мы танцевали не игривый фокстрот, а черт знает что.
— Все — в круг! — зазывала я. И всех увлекла, даже новенькую.
— Костик, есть разговор! — шепнула я, когда на нас перестали обращать внимание.
— Я несерьезный человек для серьезных разговоров, — отшутился он. — Что-нибудь нужно?
— Мне — нет.
— Спасибо, что беспокоишься обо мне…
Мы ускользнули в лоджию, и только Инна проследила за нами. Я кивнула ей, и она поняла меня.
— Ну, и что случилось? — спросил Константин.
— Отвлекись на минуту от суеты, и давай заглянем в завтрашний день, — сказала я.
— Замечательное предложение! Давай мечтать. Когда-то я это очень любил. Ты не знаешь, почему так мало сбывается из задуманного?
— Знаю. Мы получаем на руки ровно столько, сколько заработали.
— От земли идешь. Это надежно.
— Но не впечатляет. Ты это имел в виду.
— Отчасти. Теперь бери быка за рога.
Я посмотрела ему в глаза и сказала:
— Почему бы тебе не жениться? Она очень тебе предана.
— Но что изменилось бы, будь мы женаты?
— Многое. Ты бы изменился.
— В лучшую сторону?
— Хочу думать, что да.
— И думай, думай! Люблю, когда обо мне думают хорошо. Тогда и во мне уважение к себе просыпается. Вот я, маленький человек, вот мои недостатки — их перечень, как ты понимаешь, длинен, — но для кого-то я и такой хорош и пригож. Да ведь это замечательно!
— Не паясничай, пожалуйста.
У него пропало желание оправдываться.
— Тебе надо поставить красный телефон, — сказал он. — Чтобы все, кому плохо, звонили тебе и излагали свои обстоятельства. Ты бы накладывала им на души обезболивающие повязки. Получив облегчение, они бы забывали о тебе, а ты не сердилась бы. Ведь так?
— Так, — согласилась я.
— Разреши мне подумать?
— Только не уподобляйся индюку, который за долгодумье удостоился чести оказаться в супе.
— Спасибо за предостережение. Скажи, а будут ли у меня когда-нибудь друзья, готовые в лепешку расшибиться ради моего счастья?
— Будут, — предположила я. — Но только тогда, когда и ты проявишь готовность разбиться ради них в лепешку.
— Да-а, одиночество не проходит для тебя впустую. Ты становишься мыслителем. Скоро тебе потребуется кафедра.
— Я — сторонница индивидуальной работы, — улыбнулась я. — Ты пойми: Инна на людях красива и беззаботна, а на душе у нее пасмурно. Зажги для нее свечу. И ты увидишь, как это возвысит и твою жизнь.
— Я должен пойти на это ради себя?
— Именно, Костя.
— Это мне понятно. Хочешь, я спрячу тебя в нашей комнате, а с Инной поговорю так, как ты со мной говорила?
— Подсматривать и подслушивать не привыкла.
— Брось, чего там. Я-то не слишком стеснительный, и Инна — тоже.
— Все же вам лучше поговорить одним.
— Чудачка! Она знать-ведать не будет.
— Ты мне потом расскажешь, если захочешь. Но лучше подари нам всем сюрприз. Сделай ей предложение! Собери всех и торжественно объяви, что хочешь сделать важное сообщение.
— Ну, Вера! — засмеялся он. — А что?
— Ты только сам себя не удиви этим сообщением.
— Я тоже люблю удивляться. Идем!
Он сделал два быстрых шага и встал как вкопанный.
— Слабо? — крикнула я.
Он не ответил и не оглянулся на меня. Поднял вверх руку, призывая меня к молчанию. Танцы продолжались, но его появление внесло паузу. Он пересек гостиную по диагонали и выключил магнитофон.
— Фокусничаешь, Костик! — сказал ему Леонид.
— Нисколько. Минуточку внимания, и будем веселиться до утра!
— До утра третьего мая! — внесла я поправку. — Слушайте все! Слушайте все! Слушайте все!
Тихо сделалось в комнате, торжественно. Шум улицы влетел в рокот далекого самолета. Я ловила недоуменные взгляды.
— Инна! При всех друзьях-товарищах прошу тебя: стань моей женой! — сказал Константин и, взяв ее руку, стал ждать ответа.
Инна побледнела, но прежде чем она вымолвила свое «да», мы захлопали. И она картинно склонила свою прелестную головку ему на плечо.
— Ура! — крикнула я. — Леонид, лети за шампанским!
И тут Инна посмотрела на меня. Я запомнила ее взгляд. Все ее существо кричало о признательности. Некоторые считают, что доброта у нас не в цене. Не так это, совершенно не так! Добротой открываются все настоящие ценности, доброта — самое подлинное в человеке. Но опять получается, что я расхвасталась и хвалю себя…
Новенькая бочком скользнула в коридор, и я услышала легкий хлопок двери. Кажется, кроме меня, ее бегства никто не заметил.