Я сходила в райисполком. Меня перебили на полуслове и направили в городской отдел здравоохранения. В горздравотделе мне объяснили, что лечебница, которую я прошу расширить, республиканского подчинения. И очень выразительно на меня посмотрели. Мол, много вас таких, якобы ратующих за общее благо, и спасибо, конечно, что вы пришли, но было бы еще лучше, если бы вы не приходили. В Министерстве здравоохранения республики мне сказали, что о нуждах психиатрической лечебницы коллегия осведомлена, необходимые мероприятия заложены в перспективный план, и как только будут выделены ассигнования…
— Казенные вы люди, — перебила я. — А если бы вашим близким отказали в госпитализации? Наверное, и вы бы вспомнили о своем конституционном праве на медицинское обслуживание.
Принимавший меня референт изобразил обиду и одновременно едва уловимой мимикой, тенью, пробежавшей по лицу, дал понять, что его близким в госпитализации не отказали бы никогда. Он прочел мне целую лекцию о вреде алкоголизма.
— Вы мне очень грамотно все разъяснили, — сказал я, решив быть терпеливой. — Теперь я знаю, что легче поставить на ноги человека, перенесшего инфаркт миокарда или инсульт, чем хронически пьющего. Деньги вылетают как в трубу. Помните школьную задачу: из одной трубы в бассейн втекает… из другой вытекает… Давайте закроем первую трубу! Тогда и вытекать будет нечему.
— Как это закроем? — удивился он. — Нам заявят: трудящимся нечем платить зарплату!
Я слыхала это уже много раз. Истинных, яростных сторонников трезвого образа жизни, готовых платить в бюджет из своей зарплаты, лишь бы был введен сухой закон, я встречала мало, их голос не был слышен широкой общественности.
— Чем же вы можете конкретно помочь этой лечебнице? — спросила я.
— Мы им подкинем на будущий год десяток коечек. Потом — еще. Мало?
Я поняла, что завтра главный врач наркологического отделения лечебницы услышит раздраженное: кого вы к нам посылаете? Вы не к нам ходоков шлите, а в столицу, и не в Минздрав, а… Нас агитировать нечего, мы сами агитаторы.
Я поблагодарила и удалилась. Оставалась еще одна инстанция, где я поставила себе целью побывать. Я отправилась в приемную Президиума Верховного Совета Узбекской ССР. Розовощекий милиционер указал мне на нужную дверь, и я предстала перед заведующим приемной, которого звали Ульджа Джураевич. Ему было за пятьдесят, и во взгляде, и в словах, которыми он меня встретил, не было недоброжелательности. Он указал мне на стул, сказал:
— Отдышитесь, пожалуйста, — и погрузился в бумаги.
На его столе громоздилось неимоверное количество бумаг. Он читал письма и подчеркивал самое важное красным карандашом.
— Ну и ну! — вдруг внятно произнес он. — И это они заявили ветерану! — Дочитав письмо, он обратился ко мне: — Уважаемая, излагайте, с чем пришли.
Суть дела, очищенная от шелухи многословия, не отняла много времени. Он записал мои координаты. Споткнулся о место моей работы:
— Позвольте, разве вы не из этой лечебницы? Так вы не медик?
Видимо, он не разучился удивляться, и это мне понравилось. Каждый день к нему приходило много людей, и он выслушивал их и помогал, если находил их права ущемленными невниманием, волокитой, другими бюрократическими увертками, или разъяснял им неправомочность их претензий, не переступая границ доброжелательности.
— Я тоже… иногда позволяю себе, — вдруг признался он. — Осуждаете? Нервное напряжение. К несправедливости, как и к смерти, нельзя привыкнуть. Иной раз такое увидишь, что на стенку лезть готов: да как же так? Почему? Неужели это неискоренимо?
— Вам тоже не надо, — сказала я.
Ему не следовало располагать меня к себе, но он старался расположить, и я понимала, что он со всеми такой, что ему важно, чтобы человек уходил от него удовлетворенный.
— Курить тоже нехорошо? — спросил он.
— Тоже, — сказала я.
— Вот я и не курю, — засмеялся он, но тут же посерьезнел. — Вы не медик, а просите за медиков. Я, знаете, что хочу сказать? К нам не часто приходят защищать общественные интересы. Идут со своими нуждами, просят за родных, попавших в беду. И мне интересен каждый человек, страдающий за многих. Только таким людям я бы доверял высокие посты.
Он позвонил по телефону министру здравоохранения и выяснил, что в немедленном расширении нуждается большинство наркологических отделений психиатрических больниц республики. И Президиум Верховного Совета Узбекской ССР сделает большое дело, если по этому вопросу примет постановление и обяжет плановиков запланировать, а строителей построить… Министр пообещал подготовить все данные. «Вот как это делается! — восхищалась я. — А я в райисполком прибежала… Смотри и учись: круг обязанностей, круг ответственности, круг прав, и как всем этим пользуется компетентный работник».