— Сам подумай, — уговаривал меня Будинас. — Ну, не «Дайджесту» же с их блядями на обложках гранты давать!
Через месяц с чемоданом «перестроечной» литературы я шатался по готовящемуся к Рождеству Манхэттену, сверяя по бумажке адреса потенциальных благодетелей. Разговаривали со мной везде корректно, с некоторым даже любопытством -в то время в Нью-Йорк за деньгами еще мало кто прилетал. Но заканчивались разговоры примерно одинаково: мне жали руку и сообщали, что надо написать заявку на грант, и что все фонды на следующий год уже распределены. Я выходил из очередного офиса и чертыхаясь тащил чемодан дальше: не получалось не только добыть денег, но и избавиться от части книг, оставив их в качестве образцов. Чемодан, как сурок Бетховена, сопровождал меня во всех странствиях: поднимался на Эмпайр Стейт Билдинг, бродил по музею Метрополитен, занимал свое место у ног на бродвейских спектаклях. В конце концов, он мне настолько надоел, что, добравшись до книжного магазина «Черное море», что на Брайтон Биче, я продал оптом все книги за десять долларов. Это были единственные деньги, которые я сумел заработать в Америке.
— Смотри, что сейчас будет, — сказал Будинас, беря у секретарши телефонную трубку. — Так что вы там продаете?
На том конце провода продавали офисную мебель.
Это было время, когда молодые торговцы открыли для себя, как можно раскручивать товар, не вкладывая ни копейки в рекламу. По ночам они насиловали факсы предложениями польской косметики, финских унитазов — ну да, и мебели тоже! А днем проверяли по телефону, не сработали ли случаем ночные предложения. Через годы все это назовут «телемаркетингом», а тогда, приходя поутру на работу и видя змеящуюся на полу ленту факса, хотелось отыскать уродов и скормить им потраченную понапрасну дорогую бумагу.
— Это вы посылали факс? — вежливо спросил Будинас. — Что у вас за мебель?
— Венгерская, — радостно откликнулся телефон, переключенный на громкую связь. Судя по тону, продавцу редко задавали дополнительные вопросы.
— А что в комплекте? — продолжил допытываться Будинас.
— Роскошный стол руководителя с бюро на десять человек, — выдохнул торговец. — Столы для менеджеров первого звена с утолщенной столешницей и двумя тумбами, столы для работников с одной тумбой, стулья в двух вариантах... Гардероб, книжные шкафы или полки на выбор...
— Записывать готовы? — Будинас выпустил густой клуб дыма в потолок.
На том конце провода что-то упало. Мне показалось, что сам продавец.
— Готов, — донесся сдавленный голос.
Будинас сообщил, что покупает все, что только есть — и шкафы, и столы, и стулья в двух видах, и гардероб! Торговец не мог поверить свалившемуся на него счастью, и на всякий случай сумму покупки повторил дважды.
— Как срочно вам нужна мебель? — проблеял он в завершение разговора.
— Сегодня и нужна, — с непонятной грустью в голосе ответил Будинас и назвал адрес.
Я с трудом дождался, когда он положит трубку, чтобы спросить, куда он собирается все это ставить: «Полифакт» ютился в нескольких небольших комнатах, арендованных у «Водоканала».
— А ты всерьез думаешь, что нам что-нибудь привезут? — спросил Будинас с улыбкой.
— Почему нет? — удивился я.
— Если эти столы со стульями вообще существуют, то из Венгрии их еще не вывозили.
— А что, если ты ошибаешься?
— Тогда считай, что я ничего не знаю о стране, в которой живу.
Страну — что СССР, что «незалежную» Беларусь — Будинас знал лучше многих. Офисный гарнитур нам, конечно, не привезли — ни в тот день, ни потом. Но вот что интересно: факсы с рекламой венгерской мебели шли еще несколько месяцев!
По возвращению из Штатов я ожидал скандала, но все обошлось. Будинас с головой ушел в куда менее утопический с точки зрения зарабатывания денег проект. В феврале 1991 года он задал мне неожиданный вопрос. У него часто вопросы получались неожиданными.
— Ты кино любишь? — спросил он, на мгновение оторвавшись от распекания кого-то из снабженцев.