Перед уходом в мастерскую долго всматривалась в свое отражение в зеркале. Глаза показались тусклыми, бесцветными, кожа вялой, бледной. Отвернувшись, сказала огорченно:
— Совсем подурнела.
Хотела подкрасить губы — раздумала. Надела шапку и пальто, уже отойдя от зеркала. Казалось странным, что еще три года назад она с увлечением танцевала, пела, спорила о книгах, и муж даже серьезно ревновал ее к одному из своих приятелей.
Из подъезда вышла, против обыкновения, торопливо. Но не успела пройти и пяти шагов, как кто-то сзади прокричал неестественно громким голосом:
— Нюра!
Анна Семеновна обернулась и неожиданно увидела перед собой сестру Анфису с мешком и баулом в руках. Поодаль, у водосточной трубы, сидела на корзине незнакомая старуха в шали.
— К тебе приехала! В гости! — громко, как все глухие, сказала Анфиса и с радостным стеснительным смешком поцеловала сестру.
— Вы давно здесь? — обратилась Анна Семеновна к подошедшей старухе.
Оказалось, деревенские гости приехали с первым утренним пароходом и до сей поры скитались по этой улице, не зная точно, в каком доме ее искать.
Анфиса переводила быстрый, живой взгляд то на сестру, то на свою спутницу и, наконец, уразумев, о чем идет речь, сказала с радостным смехом:
— Тебя искали! Адрес-то я забыла!
— Вы тоже из Липовки? — спросила Анна Семеновна, вглядываясь в лицо старухи. — Где-то я вас как будто видела.
— А мы из колхозу «Первое мая», Кланьку Проскурякову помните? Она мне племянницей приходится. Здесь, в городе живет.
Пока шел разговор, Анфиса стояла неподвижно, сложив руки на животе. Маленькая, худенькая, в широкой цветной юбке и поношенной короткой жакетке. На голове желтый кашемировый платок, повязанный концами напереди. Догадавшись, о чем говорит старуха, Анфиса махнула рукой в ее сторону:
— Ивановна меня привезла. Я давно к тебе собиралась, — крикнула она с веселым оживлением на худом, морщинистом лице. — Все некогда. Ты, поди, меня не ждала?
Анна Семеновна ответила ей короткой рассеянной улыбкой. Думала: что же делать с гостями? Откладывать примерку не хотелось.
— Да вы о нас не беспокойтесь, — сказала старуха, узнав, что ее затрудняет. — Я к Кланьке пойду. А Семеновна пусть со мной прогуляется. Отдохнем, я ее и приведу.
И старуха добрым, жалеющим взглядом окинула Анфису. Когда Анфисе растолковали, куда надо пойти сейчас, она с радостной готовностью закивала головой.
— Ладно, ладно! Я на дома погляжу. Котомки только возьми.
Отнеся вещи в квартиру и проводив гостей до угла, Анна Семеновна поспешила в мастерскую.
Против ожидания, там задержалась долго и ушла недовольная. Как ни упрашивала заведующего сшить пальто к празднику, — отказал: много заказов. Думала с закройщиком наедине сговориться, но упустила момент. Его вызвали куда-то, напрасно прождала чуть ли не час. Уж подходя к дому, вдруг вспомнила об Анфисе.
В кухне лежали баул и мешок из синей домотканой холстины; Анна Семеновна пощупала мешок: чем набит? Что-то большое и мягкое. Понюхала — будто мясом сырым отдает. Вымыв руки, стала готовить обед. Очищая картошку, озабоченно соображала: где будет спать Анфиса? Устроить ее в той комнате, где спят Гера и она, неудобно. Анфиса, наверное, и сейчас бормочет во сне. Если в кухне (лучше всего бы) — обидится, пожалуй…
Приезд сестры почему-то больше беспокоил, чем радовал, хотя не видались они почти десять лет. В последний раз Анна Семеновна была в Липовке в сорок четвертом году, когда училась на третьем курсе педагогического института. Ехала к Анфисе как к родной матери. С годами связь с Липовкой ослабела. По окончании института побывать в деревне не пришлось: устраивалась на работу. А потом и вовсе оторвалась от дому. Не до того было: замужество, ребенок, хлопоты по квартире. С Анфисой переписывалась редко. Писать, по существу, было не о чем. В школе проработала недолго — три года. И сейчас, когда ребенок начал ходить в сад, жизнь текла в узком домашнем русле. Квартира да рынок. Изредка, если у мужа выдастся свободный вечер, — театр или кино. Но чаще всего она сидит дома. И дни похожи один на другой.
Анфиса мало писала о себе, больше о том, кто из знакомых девчат вышел замуж, у кого родился ребенок, кто умер. Из ее коротких листочков, покрытых крупными карандашными буквами, трудно было даже узнать, что она делает. Прежде была на разных работах: «куда пошлют».