Клайв немедленно позвонил Джеку и потребовал встречи.
Встреча состоялась через три дня, у Клайва в тот день случилось расстройство желудка. Джек уже сидел в баре напротив редакции «Scientific Today», на нем были темные брюки и тонкая футболка, он читал газету, положив ее на небрежно расставленные ноги. Когда Клайв вошел, Джек поднял глаза, и Клайв почувствовал, как заныло у него в желудке. Он бросил журнал на стол перед ним.
— Как, черт побери, это понимать? — спросил он.
— Клайв, за рецензирование отвечают еще пять человек, кроме меня, — тихо ответил Джек.
Клайв развернулся и вышел.
Осенью 2000 года Клайв читал гостевую лекцию в Чикаго. Обычно он строго придерживался того, что было написано в «Птицах», но американская публика оказалась необыкновенно отзывчивой, и Клайв развернул свою перьевую аргументацию немного шире. Асимметричные перья отвечали за полет у современных птиц, динозавры же, конечно, не были пернатыми, во-первых, потому, что они не летали, во-вторых, потому, что они были холоднокровными животными, и в-третьих:
— Вы можете представить себе пернатого тираннозавра рекс? Такого вот, как чудо в перьях?
Шутка заставила зал расхохотаться, и Клайв добавил:
— Покажите мне пернатого динозавра, и я попрошу прощения лично у каждого последователя динозавровой гипотезы, — он помахал руками, как птица, собирающаяся взлететь, и зал рассмеялся еще громче.
После выступления Клайв выпил слишком много белого вина и, пошатываясь, вернулся в гостиничный номер. На следующее утро он проснулся с отвратительным вкусом во рту и достал банку газировки из мини-бара. Делая большие глотки, он включил телевизор и нашел канал CNN. На долю секунды он подумал, что это какая-то злая шутка, потому что справа от головы ведущего была большая фотография существа, совершенно отчетливо напоминающего покрытого перьями динозавра.
Ведущий тут же включил репортаж, и на экране возник специальный корреспондент с потрескавшимися губами, выглядевший так, как будто он пешком шел до провинции Ляонинь в северо-восточном Китае, где сейчас находился.
— Можно сказать, что мы имеем дело с сенсацией, — пыхтел корреспондент, — потому что местные крестьяне нашли вчера нечто, что может оказаться останками первого в мире пернатого динозавра. Сегодня рано утром на место прибыли первые эксперты, и несколько минут назад они подтвердили, что найденная окаменелость — это не древняя птица, но хищный динозавр из подотряда тероподов. Животное жило сто двадцать один — сто тридцать пять миллионов лет назад, и сенсация заключается в том, что в окаменелости просматривается в высшей степени хорошо сохранившийся пух на гребне вдоль спины и на голове. И теперь нас всех интересует вопрос: могли ли динозавры летать и были ли они теплокровными или же находка удивительным образом доказывает, что перья могут использоваться не только для полета? Ответ на этот вопрос мы узнаем после того, как эксперты внимательнее изучат сенсационную находку. Мы возвращаемся в студию.
Клайв продолжал таращиться в экран почти двадцать минут. Потом он смял в руке банку из-под колы.
Дома, в Ванкувере, Кэй встретила его с нервной улыбкой на губах. Телефон в то утро звонил не переставая, и она обещала, что он перезвонит… — дальше следовал длинный список, в котором кого только не было, начиная с коллег с кафедры позвоночных и заканчивая представителями национального телевидения. Джек не звонил.
Клайв сделал себе тарелку бутербродов, успокаивающе потрепал Кэй по щеке и направился в свой кабинет, где спокойно пообедал. Китайская находка — это, вне всякого сомнения, древняя птица. У динозавров не было перьев. Он загрузил сорок восемь писем и быстро пробежал их глазами. Раздраженно открыл письмо от Ларса Хелланда. Ну естественно, датчанин же никогда не мог удержаться от комментария при удобном случае. И конечно, в его обычном благожелательном тоне, так подозрительно похожем на дружеское поддразнивание. Клайв удалил письмо.
Закончив дела за компьютером, он откинулся в кресле и попытался перестать думать о Джеке. Почему тот не позвонил? Клайв до сих пор так и не знаком с Молли, женой Джека. У них недавно родилась вторая дочь, а Клайв еще первую не видел. Когда-то именно Клайву доставались все редкие ослепительные улыбки Джека, именно Клайв заставлял Джека вскрикивать от удивления, именно Клайв рассказывал ему что-то настолько интересное, что кончик языка застывал у Джека в уголке рта. Теперь все это наверняка достается Молли и двум маленьким девочкам. В то же время Клайв прекрасно понимал, что и сам держит дистанцию. Джек тоже видел его сыновей, Тома и Франца, только однажды, и то случайно — мальчики заехали за Клайвом в университет, и они все вместе неожиданно столкнулись с Джеком на парковке. С Кэй Джек мельком виделся на одном ужине после конференции, куда сам пришел без жены. Но дистанция — это одно, а демонстративная пропасть — совсем другое. Джек был подчеркнуто приветлив и вежлив, у него всегда находилось время для разговоров на профессиональные темы, но за пределами работы Джек был для Клайва совершенно закрыт, и Клайв этим мучился. Это не значит, что он хотел бы, чтобы они встречались семьями, с женами и детьми, нет — при одной мысли об этом его бросало в пот. Но между Клайвом и Джеком существовала связь, а Джек, кажется, отказывался это признавать, даже когда они оставались наедине. Но ведь это же абсурд. Клайв знал Джека лучше, чем кто-либо другой. Джек был у него в крови, в кончиках пальцев, которые до сих пор помнили ощущение от взъерошивания его темных волос.