Столь же бескомпромиссно отстаивали свои идеалы „мудроборцы", с точки зрения которых верующие должны были лишь исполнять указания „свыше" и не рассуждать. Они довольно быстро обнаружили, сколь опасно пользоваться чужим оружием, и сожалели отнюдь не о своем отступлении от истины, а лишь о том, что ввязались в полемику, не сумев сразу уничтожить противника. Правда, в этом им мешали неуступчивые светские власти. Царевна Софья сочла необходимым дать Медведеву высказаться в свое оправдание (по обвинению в „еретичестве") и даже позволила посвятить себе книгу „Манна". В. В. Голицын лично переслал Сильвестру полученную от Мазепы книгу Иннокентия Монастырского против новоявленных „грекофилов". Ф. Л. Шакловитый прямо высказывался в защиту Медведева и не препятствовал подведомственным ему как главе Стрелецкого приказа военнослужащим собираться в Заиконоспасском монастыре для охраны просветителя от тайного покушения.
В открытом споре принципиальные противники „разсуждения" были обречены на поражение. Если Ев-фимий Чудовский и его коллеги первоначально и имели иллюзии насчет действенности своих пасквилей, то они очень быстро разочаровались. Массы верующих не склонны были без сопротивления отказываться от права „разсуждати себе", и по мере прояснения смысла полемики число покорных исполнителей воли патриарха стремительно сокращалось. Даже позже, после расправы над Медведевым, „мудроборцы" во главе с патриархом воспринимали свою победу как чудо. „Если бы всемощная десница Высочайшего несказанным своим промыслом не воспрепятствовала его (Сильвестра) умыслу и злочестивому совету, - говорил Иоаким, - редкие бы остались твердо стоящими в восточном отцепреданном благочестии, большинство же, если не почти все, уклонились бы в слух погибельный папежского злочестия". „Если бы не прекратил Господь его, Медведеву, ересь,'и злословие, и лесть, и мятеж - не спаслась бы всякая православная плоть!"
Оставив в стороне обычное для „мудроборцев" злословие и склонность отождествлять свое мнение с „восточным отцепреданным благочестием", нужно признать, что они расписались в своем полном поражении. Народ пошел за Медведевым. Следовало что-то срочно предпринимать, и меры воспоследовали. В марте 1689 года волей патриарха Иоакима Сильвестр был отрешен от должности справщика государева Печатного двора и „великих государей жалованье 60 рублев ему, монаху Сильвестру, не дано". Далее, патриарх лично отправился в царский дворец и обвинил Медведева в том, что ученый старец писал письмо на Дон с целью поднять восстание казаков! „Воля-де святейшего патриарха, - отвечал вызванный на допрос Сильвестр, - а писем я никаких не писал". Царевна Софья оставила донос без последствий.
То, что патриарх лично унизился до бессовестнейшей клеветы, показывало „старцу великого ума и остроты ученой", что „мудроборцы" готовы на все. Они распускали слухи, будто Медведев связан… со старообрядцами; что он хочет убить Иоакима и других церковных иерархов! Сторонникам Медведева среди архиереев, таким, как украинские иерархи, митрополит псковский и изборский Маркел и другие, угрожало отлучение от церкви. Ученейший Иннокентий Монастырский, игумен кирилловский, выписанный Иоакимом в Москву как представитель украинского богословия якобы „для изъяснения правды о пресуществлении", получил свою долю клеветы после того, как осмелился спорить с патриархом и его окружением, приводя ненавистные „мудроборцам" „силлогизмы и аргументы".
Он, писалось об Иннокентии в пасквиле, „родом еврей и верою явно жид или, если и христианин, то притворный, надо думать католического толка". „Знаем, что он еврейского рода, - улюлюкал другой мерзавец, - а где он стал христианином и где монашеский образ и священство принял, никто до сих пор не ведает". Любопытно, что еврейское происхождение Иннокентия (видного и весьма уважаемого на Украине священнослужителя) оказалось единственным „аргументом" против его ученых рассуждений. Раз еврей - значит иудей „и, естественно, духоборец", на разные голоса вопили „мудроборцы", нечувствительно закладывая корни будущего „Союза Михаила Архангела", травли „космополитов" и других позорных для России явлений. Но и Иннокентия запугать не удавалось [37].