Сажусь на пуфик у кровати и прикрываю руками лицо. Я спятила. Я совсем больная, на всю голову. Чем я думаю? Явно не мозгом. Да, я думаю сердцем, ведусь на эмоции. Уже скучаю по нему и без понятия, как буду жить дальше без него. Но либо да, либо нет. Мне уже нечего терять. Моя невинность, это не подарок, это …. Я не знаю, как все это объяснить…. Наверное я всегда хотела, чтобы моим мужчиной был он. Я никогда не засматривались на других мальчиков и не думала об этом… а Кир… это так правильно…
Дрожащими пальцами набираю ему сообщение, пока не передумала и даже если ничего не произойдёт, я просто хочу побыть с ним ещё немного. Я знаю, что он сейчас в посёлке и еще не уехал в город. Пишу, что хочу поговорить, если он не занят. Или не против. И он оказывается совершенно не против, будто только и ждал моего сообщения.
От волнения пальцы задрожали, а сердце отбивает бешеный ритм. Быстро привожу себя в порядок. И это впервые, когда я не наношу макияж. Я не знаю почему я этого не делаю, но просто так решаю и все. Видела бы меня сейчас Динка, перекрестилась бы. Бегу чищу наспех зубы, потом дольше положенного расчёсываю свои волосы. Собираю в высокий хвост, пару секунд смотрю на свое отражение в зеркале и резко стаскиваю резинку, распуская обратно. Может косу заплести или… нет, лучше пусть будут распущенными. Так мне будет спокойнее что-ли. Немного парфюма за ушком и на запястья и всё. Из одежды на мне черная джинсовая юбка мини и бледно розовый топ.
Бегу на кухню, по пути прибирая разбросанные вещи в гостиной. Оглядываюсь по сторонам, вроде все ок. Потом включаю чайник, выкладываю из холодильника печенье, шоколад, мед, не знаю почему, но ладно, мало ли. Может Кир жить не может без меда, кто знает. Нервно усмехаюсь самой себе. А потом просто падаю на диван за столом и замираю. Боже, что я делаю? Я хочу заманить Воробьева в дом а потом… Да мою мать инфаркт хватит, знай она, что ещё даже не успела толком покинуть дом, дочь уже такое вытворяет. И идея почему-то кажется настолько бредовой, еле сдерживаюсь от истерического смеха. Соловей, ты спятила. Ты совсем выжила из ума… Может написать пока не поздно и сказать, что не могу или…Поздно… Дрожащими руками беру со стола телефон и открываю входящее сообщение. Воздух, мне нужен воздух…
Кирюша « Муськ, выходи, я уже тут :*»
Всегда эти смайлики в конце. Он просто убивает меня. Как можно так безнадежно любить девушку, столько лет, которая постоянно тебя отшивает, не воспринимает в серьез, пусть даже если и нарочно. Но он ведь не знает об этом. Как?
Выхожу за калитку, и не сразу вижу парня, так как он стоит немного в стороне и ночь скрывает его полностью. Вот это темень. Но потом резко вспыхивает фонарь от телефона и ослепляет мне лицо, заставляя смешно зажмуриться.
- Слушаю тебя, Маринк… Чего хотела?- вроде и не грубо, но как-то напрягает его тон. Думаю он просто в шоке, потому что я ещё НИКОГДА не писала ему о встречи, сама.
- Может в дом пойдем, чай попьем, там и расскажу, – немного неуверенно начинаю я. Блин, это самая идиотская идея, но назад пути нет.- Дома нет никого, не переживай, - быстро добавляю в след.
Из за света, что продолжает бить мне в лицо, я совершенно ничего не вижу. Не вижу выражения лица парня, но слышу как он прокашливается, словно в горле пересохло и самой хочется сделать тоже самое. А ещё я вся дрожу и это совершенно не из за ночной прохлады.
- Ты уверена? Это точно безопасно? А мелкий где?- наконец-то выключает свой мобильник и подходит вплотную ко мне Кир. Лицо до сих пор скрывает ночь, но я чувствую его дыхание на своей коже.
- Пошли уже…,- открываю калитку и пропускаю парня вперёд. Идём молча на свет, что льется из слегка приоткрытой входной двери.
Уже минут десять сидим на кухне, пьем чай и молчим. Он все время поглядывает на меня исподлобья и этим заставляет нервничать ещё больше.
- Красивая кухня, - прерывает наконец-то эту давящую тишину. – Уютно.
Я только и могу, что кивнуть в ответ, избегая прямого взгляда на лицо парня. Ну Марина, ты даёшь? Сейчас он чай свой допьет и что дальше? Чего молчишь, как в рот воды набрала?
- Муська… Ау, ты в порядке?- смотрит пристально, взгляд прямой, без малейшей искорки веселья, одна рука обхватывает чашку, а вторая лежит на столе, в паре сантиметров от моих рук.
И эта нежность в голосе, беспокойство и мужская, до дрожи пробирающая хрипотца, сносит мне башню. Плотину прорывает. Резко, неожиданно, разрушительно. Слезы градом катятся из моих глаз, а плечи ходят ходуном. Пытаюсь из-зо всех сил прекратить этот позор, но ничего не получается.