Взять, например, Филиппа. В тридцать восемь я всё-таки поддалась уговорам мужа, который так мечтал иметь ребёнка, и у нас появился этот замечательный мальчик. Сразу же с появлением Филиппа нам начали говорить, что я и муж, очень похожи друг на друга, потому неудивительно, что у нас растёт такой умный, милый, красивый мальчик. Да, Филипп взял глаза своего отца, его нос, его лоб.
Моё же – губы, волосы, овал лица. Он соединил наши такие разные черты, что мы стали все будто одним единым целым, но до этого, за двенадцать лет брака, нам никто не говорил, что мы с мужем хоть как-то похожи между собой. Двенадцать лет! Чем мы занимались до появления Филиппа эти двенадцать лет? И почему только сейчас я начала протестовать? Быть может, он надеялся, что с появлением Филиппа я поменяю свой взгляд на жизнь и искренне возмущался, почему этого так и не произошло? Он думал, что материнство наделит меня такими чертами характера, которые дико нравятся ему? Может и так, может и так…»
Оставшийся путь до аэропорта они провели в молчании – Филиппа укачивало, и он заснул на коленях мамы, которая и дальше предавалась своим размышлениям.
В самолёте мальчик уже не спал, а глядел в окно, наблюдая за облаками. «Что за мальчик! » – думала Каролина, надевая маску для сна: «Не ребёнок, а золото. Сам себе играет, потихоньку читает. Не достаёт криками, бегом и драками с детьми. С другим ребёнком я бы точно не справилась. Папу жалеет. Эх, Филипп, вырастешь, и всё поймёшь».
Женщина заснула, а мальчик всё также смотрел в окно.
Глава 2
Уже пятый день Филипп гулял по Афинам за руку с мамой и её новым знакомым Ариестидесом – высоким мужчиной с кучерявыми тёмными волосами и идеальными белыми зубами. Смуглая кожа придавала ещё большую белизну зубам. Сам же Ариестидес будто гордился своими волосами, зубами и кожей, что носил исключительно белую рубашку и белые брюки, будто хотел таким образом показать: «Посмотри, какая у меня смуглая кожа! Какие волосы! А зубы! Дай я покажу!» Чтобы ещё больше показать свои и без того великолепные зубы, он всегда улыбался, очаровывая Каролину своими ямочками.
Филиппу Ариестидес не понравился, он даже не понимал почему: то, что мама общалась с этим мужчиной лучше, нежели с его отцом; то, что этот мужчина намного моложе мамы; или ему не нравилась эта вечная жизнерадостная улыбка, в противоположность вечно серьёзному отцу; или то, что Филипп совершенно не понимал речь грека?
Женщина же, напротив, будто расцвела: она стремительно купила в Афинах парочку платьев и гуляла исключительно в них. Свои волосы на эту прогулку она украсила одной из лилий из букета – вчерашним знаком внимания от Ариестидеса. Мальчику это не нравилось, поскольку он понимал, глядя на родителей своих сверстников, что мама намного старше их, однако всяческим образом отрицает этого. Обилие красок ей не шло, а в Афинах она превратилась в настоящего клоуна, из-за чего мальчику было немножко стыдно за свою мать.
Сейчас они втроём завтракали в одном из афинских кафе. Филипп неохотно ковырял вилкой не совсем греческий завтрак – липкий густой пудинг, а его мама была поглощена беседой с греком на том самом непонятном языке и громко смеялась.
Чересчур резко Каролина повернулась к сыну и сказала: «Ариестидес предложил нам побывать в одном очень интересном месте. Тебе понравится. Только надо отправляться сейчас, иначе потом там будет много туристов. Отсюда час езды. Нас подвезут на машине. Ты как на это смотришь?»
Филипп пожал плечами, дав понять, что идея его не впечатлила. Каролина прищурила глаза и продолжила говорить вкрадчивым голосом: «Там есть храм Посейдона и Афины. А ещё там царь Эгей упал с горя в море, когда его сын Тесей забыл поменять паруса. Помнишь этот миф?»
Филипп округлил глаза, улыбнулся и удовлетворённо кивнул – мифы Древней Греции он буквально впитал с молоком матери. Сколько мифов мама читала ему на ночь! С какой жадностью он поглощал каждое слово! Что же на этот раз случится с богами? Какой ещё бог родится от Зевса и земной девушки?
Самым любимым античным богом Филиппа был Аид – бог подземного царства мёртвых. Жить в тишине и одиночестве – это же так здорово! А бесплодные тени, души, призраки? Звучит-то как! Но и против других богов Филипп ничего плохого не имел, потому идея посетить храм Посейдона и Афины была весьма заманчива.
Как Каролина и обещала, Ариестидес привёз их за час до мыса Сунион, однако Филиппа тут постигло разочарование: он думал, что Ариестидес только довезёт их до этого места и оставит их наедине, но тот почему-то никуда не торопился и крутился возле Каролины.