- Конечно, конечно! - замахала руками Ангелина Львовна. - Вам нужно идти!
Она проводила Рыжика до двери, чуть ли не подталкивая ее, так что гостья едва не споткнулась снова о залежи обуви. Рыжик даже не рассчитывала, что удастся так легко сбежать.
Она торопливо зашагала по дорожке, спиной чувствуя, что Ангелина Львовна смотрит ей вслед. "Это все полная чушь, - твердила себе Рыжик. - Просто тетенька начиталась всех тех книжек по эзотерике и магии, которые стоят у нее на полках. Одиночество не всегда способствует правильной переработке информации. Если в голове один винтик заезжает за другой, вся эта плохо переваренная продукция выплескивается на окружающих в совершенно искаженном виде - причем совершенно не важно, на кого именно. На моем месте мог быть кто угодно. Короче, не будем обращать внимания".
На этом Рыжик постаралась обрубить все нити мыслей о странной соседке и ее туманных и не слишком оптимистичных предсказаниях. Она ведь обещала себе, что отныне будет думать только о хорошем. В конце концов, можно хоть за городом отдохнуть от негативных эмоций? Поэтому - все! Хватит на сегодня.
Правда, оглянувшись, Рыжик обнаружила, что Ангелина Львовна все еще стоит на крыльце и смотрит ей вслед. Но стоило сделать несколько шагов, как прорицательница скрылась за кустами. И Рыжик вздохнула спокойно.
***
Когда она подошла к собственному коттеджу, на землю упали первые капли дождя. На подставленную ладонь тоже приземлились три-четыре прозрачные росинки. Еще несколько запутались в волосах.
Темный дом встречал хозяйку неприветливым равнодушием. Сверкнула молния - Рыжик увидела ее отражение в черных глазницах окон на втором этаже.
Калитка отворилась с недовольным скрипом. Рыжик торопливо прошла по дорожке, поднялась на крыльцо, а капли дождя зашебуршали по траве и листьям яблонь уже совсем уверенно, по-хозяйски забарабанили по крыше, будто на слух подбирали какой-то замысловатый мотив на расстроенном рояле.
Дверь в дом была открыта нараспашку - какое гостеприимство! Только отчего-то заходить Рыжику совсем не хотелось. Она постояла еще чуть-чуть на ступенях, укрытая от дождя широким деревянным навесом, но потом все-таки вошла и закрыла дверь за собой.
Волосы были мокрыми, тоненькую маечку тоже нельзя было назвать идеально сухой, так что пришлось идти переодеваться, а потом заняться поисками фена.
Даша лежала на диванчике, погруженная в чтение и музыку. Сквозь наушники плеера доносились какие-то нечленораздельные звуки, гул и смутный грохот. Рыжик не стала ее тревожить - они только кивнули друг другу - и ушла к себе, совершенно позабыв сделать сестренке выговор за то, что не закрывает дверь, оставаясь в доме одна.
В комнате было душно, она захотела открыть окно, и тут же пожалела об этом, потому что навстречу рванулся мокрый порыв ветра. Оконная створка вырвалась и захлопала крылом, как испуганная птица. Рыжик поймала ее, отмахиваясь от взбесившейся занавески, и водворила в прежнее положение, задвинув щеколду.
По стеклу струились недолговечные арабески дождя, а грозовой ветер с показной яростью рвал ветви яблонь, садистски выворачивая им суставы, так что слышались хрусты и стоны, и вымокшие листья всполошенно шушукались.
Рыжик неподвижно смотрела на сухое дерево у ограды, ставшее еще более похожим на серого съежившегося паука, которого плюс ко всему окатили ледяной водой из ушата.
Она видела перед собой неряшливую кухоньку и соседку в балахонистом одеянии. Теперь эта женщина сидит все на том же шатком табурете и пьет чай одна. Бормочет себе под нос недосказанные слова, точно так же смотрит на грозовое июньское небо и деревья за немытым окном, пытаясь отогнать одиночество.
На кухне по-прежнему горит свет, и на столе стоит вторая чашка. И вторая вазочка для варенья, пустая. Но рядом - никого.
Даже телевизора.
"Однажды я тоже начну сходить с ума, - подумала Рыжик. - Медленно-медленно. Когда останусь одна. А может быть, я уже начала..."
Стрелки серебристого будильника переползли поближе к половине десятого, и Рыжик почувствовала, что устала и хочет спать - точнее, не хочет, а уже засыпает. Надо только закрыть дверь на замок... И проверить окна... А потом в душ - и баиньки...
Рыжик зевнула и отправилась выполнять поставленную задачу.
Дом настороженно молчал, прислушиваясь к ее шагам. Прежде чем запирать дверь, Рыжик быстро выглянула: ей почему-то показалось, что в саду кто-то есть. Конечно же, она ошиблась.
Досадуя на этот порыв, Рыжик уныло протопала на кухню, зачем-то налила себе в кружку холодной воды из чайника, отпила глоток и вылила остатки в раковину. Ей хотелось зайти к Даше и поговорить о чем-нибудь. Сестренка будет рассеянно кивать, то и дело поглядывая в книжку... Но Рыжик так и не придумала, о чем затеять беседу.
Из кухни путь в маленькую гостиную с камином. Здесь было бы очень уютно, если бы в очаге пылал огонь. Надо бы достать где-нибудь поленья, а так даже кочерга, чтобы ворошить тлеющие угли, в подвале найдется. Пора превращать этот пустой холодный дом в нормальное жилище.
Придерживая рукой занавеску, Рыжик осторожно выглянула в окно. Отсюда был виден кусочек участка, принадлежащий Карине Аркадьевне. Он был очень ухоженным до того, как мать Артема перестала появляться здесь. А теперь кроны яблонь темным сводом нависли над зарослями сорной травы - синие сумерки придали странный голубоватый оттенок гроздьям листьев и сплетению ветвей, - дорожка к дому заросла, вдоль забора между двумя владениями обосновалась исполинская крапива.
Что творится на той стороне дома? Царит ли там такое же запустение?
Рыжик барабанила пальцами по стеклу, в такт дождевым каплям. "Это становится дурной привычкой! - она поймала себя на том, что не первый раз за день бессмысленно пялится в окно, застыв на месте. - Интересно, как я выгляжу, если смотреть снаружи? Бледным привидением, забытым в покинутом доме?"
Что делают призраки, когда остаются одни? Должно быть, вот так стоят возле окон и дверей и ждут: вдруг кто-то вернется. И годы проходят, а тоска все тянется и тянется серой ниткой из клубка - и нет ей конца.
Рыжик вдруг почувствовала себя замурованной внутри этого дома, который так и не признал ее своей хозяйкой. В изоляции, но не в безопасности: будто сюда, как в зачарованное царство, может проникнуть кто угодно, сквозь закрытые двери и окна, вот только она сама выйти не сможет. А этот "кто угодно" уже где-то рядом и тихонько стучится в двери под аккомпанемент дождя: "Слышишь, Валентина? Я здесь. Тебе только кажется, что ты от меня отгородилась".
Рыжик тряхнула головой, отгоняя наваждение, но тоскливое чувство незащищенности никуда не исчезло.
В окно бился настырный дождь: неважно, что ты по другую сторону стекла, в теплой и светлой комнате... это неважно... ты ведь знаешь, достаточно сделать одно движение, легонько подтолкнуть створку - и грань между нашими мирами развеется прахом на ветру... сырость заползет тебе под одежду, будет ласкать белую-белую кожу... Ты дрожишь, Рыжик? Ты ведь знаешь, что я уже здесь? Одно движение... один шаг... ну же...
Рыжик отшатнулась от окна, и занавеска, заскрежетав кольцами по карнизу, задернулась. Рыжику показалось, что там, под деревьями, в синей непроглядной тени, шевелятся сгустки тьмы... и кто-то смотрит на нее.
Она знала, что на самом деле никого там нет. И все равно была рада, что позвонила в Москву и скоро приедет сестра с мужем. В доме будет много людей, и повседневный человеческий шум спугнет эти смутные страхи, глупые страхи.
Глупые?
Впрочем, нет, нет, лучше не думать об этом вообще. Спать. Надо спать. Уже пора. Двери заперты, окна закрыты. По крыше - дождь, и подозрительные личности не бродят по чужим садам в такую погоду.