– Да, именно там. И, да, можно сказать, что я пилот, – Олег постарался ответить как можно более кратко, захватив сразу два вопроса.
– На это надо взглянуть! – дед не унимался.
Внешне могло показаться, что Семёныч - худосочный поживший своё мужчина, в котором едва теплятся остатки жизни, вот-вот готовые оставить это бренное тельце. Но после вести о корабле, дедуля мигом подскочил к лестнице и без единой капли усталости, а также кажущейся болезненности, начал забираться наверх. Не прошло и тридцати секунд, как он оказался на верхотуре, скрывшись в густой листве.
– Как сюда попали все вы? – Олег только сейчас смог оторвать взгляд от престарелого авантюриста. – Я не припомню вас на «Экриз». Вы с какого-то другого шаттла?
– Шаттла? Что это? – удивленно проговорила та, кого назвали Евгеньевной.
– Тут ничего нет! – последнее слово эхом прорезало пространство, бестактно вклинившись в диалог. Показалось, что дед немного драматизирует.
Но дальше произошло куда менее объяснимое. Нижняя ступень лестницы коснулась земли, а за ней и вся конструкция стала собираться в одну большую кучу. Стало очевидным, что она отцепилась от основания корабля и сейчас безальтернативно падает на землю, не оставляя шансов любопытному деду спуститься вниз. Однако этого и не потребовалось. Следом за звуком падающей лестницы послышался треск веток и крик, который с каждым мгновение приближался. Очевидно, старик сорвался и сейчас летит прямиком вниз навстречу своей смерти. Остаться в живых при падении с такой высоты - нечто невероятное.
У Олега была всего пара секунд на принятие решения. И, будучи ярым гуманистом, он его принял. Но сделать задуманное никто не дал. Парень планировал хоть как-то смягчить падение старика, даже, возможно, поймать его, рискуя своим здоровьем. Но моряк с силой оттащил его в сторону, прервав благородный порыв и позволив летящему вниз товарищу разбиться. Всего лишь долю секунды крик был слышен прямо перед ними, прежде чем стихнуть навсегда. Определенно навсегда.
Как только пыль от удара рассеялась, все увидели Семёныча. Распластанное тело, которое неподвижно лежало в паре метрах от кучи, образованной из свалившейся подвесной лестницы. Конечности старика были неестественно вывернуты, голова была повернута набок и разбита. Но даже если бы она была цела, то было очевидно, что шейным позвонкам пришёл конец. Из носа тонкой струйкой текла кровь, а один глаза закатились куда-то наверх. Олег смотрел на это широко раскрытыми глазами, параллельно жадно хватая воздух. Не зная, что сказать, он обернулся по сторонам, чтобы найти объяснение в глазах остальных. Но никто не разделял его волнений, спокойно разглядывая труп человека. Бросившись к нему, Олег пытался нащупать пульс, которого, естественно, не наблюдалось. Проводить какие-то реанимационные действия не было никакого смысла.
– Вот снова он ерундой занимается. Любопытство его когда-нибудь погубит, - спокойным тоном произнесла Катька, которая плюнула на труп и пошла по своим делам куда-то в сторону кустов вместо с троицей, за всё это время не проронившей ни слова.
Олег молча смотрел ей вслед. Что значит «снова»? Когда-нибудь? То есть, то, что сейчас было расплющено на земле перед ним - это не когда-нибудь? Оказалось, что нет.
– Чёрт, как же больно! - скрипучий голос, доносившийся за спиной, заставил Олега вздрогнуть. – Так я ещё ни разу не помирал!
Из кустов, в которых только что скрылась повариха со товарищи, навстречу небольшой группе людей, стряхивая пыль с рукавов, шёл... Семёныч. Живой, абсолютно здоровый, без единой царапины он шёл, как ни в чём не бывало, глядя на остальных с уже знакомым прищуром.
– Но... как? - Олег не мог уложить в голове то, что видел. Обернувшись, чтобы увидеть труп старика, он переставал верить в происходящее вокруг. Наверняка, он сейчас спит у себя в лачуге с этими туземцами, мелькнуло в голове пилота. А встреча со Светкой, этими людьми, мертвым и одновременно живым стариком - это всё ему только снится.
– Да ладно, привыкнешь, - Семёныч прошел мимо Олега прямо к собственному телу. – Надо успеть достать мелочёвку, пока не пропал, - буднично сообщил он, доставая из своего трупа монеты и бумаги.