Но доктор ничего не сказал о Даниэле, и Лесли ухватилась за эту последнюю соломинку надежды.
— А… — начала она, задохнулась и с трудом проглотила вставший в горле комок. — А что с Даниэлем?
На лице доктора Флетчера появилось такое выражение, будто он считал, что Лесли не имеет права задавать подобные вопросы. Однако, помолчав, он все же ответил. У Даниэля было внутричерепное кровоизлияние, он находился в реанимации, двумя этажами ниже. Он был без сознания, в коме и мог прийти в себя через несколько минут, а мог и умереть, не приходя в сознание. В результате ударов и ранений осколками стекла у него сильно пострадали глаза. Насколько — пока было неясно. Главное сейчас — вывести его из комы.
— Нет, вам туда нельзя. — Глядя на его плотно сжатые губы и непроницаемый взгляд, Лесли подумала, что доктор Флетчер, наверное, испытывает мрачное удовольствие, запрещая ей увидеться с Даниэлем.
Он явно считал ее виновной в случившемся, Лесли это чувствовала. Он не спросил, почему она находилась в машине Даниэля, куда они ехали и почему Симон так отчаянно пытался их догнать. Но воздух в комнате, казалось, был насыщен его невысказанными подозрениями.
Доктор ушел, а Лесли, не в силах уснуть, несмотря на снотворное, вновь и вновь возвращалась к тому, что произошло на мокром шоссе. Трясущимися пальцами она прикоснулась к порезам на лбу, к болезненному вздутию возле левого виска. Чувствует ли сейчас боль Даниэль? Снится ли ему что-нибудь? Знает ли он о разыгравшейся трагедии? О Симоне? Винит ли в случившемся ее, как винит ее в этом доктор Флетчер? И как винит себя она сама.
Это было самое ужасное — понимать, что во всем виновата только она.
— Хорошие новости. — Сидя к ней спиной, доктор Флетчер что-то записывал в историю болезни. Лесли даже не заметила, когда он вошел. — Даниэль очнулся. Он все еще в реанимации, но уже пришел в себя.
Ничего не понимая, она уставилась на доктора. Пришел в себя? Смысл этих слов с трудом доходил до нее сквозь тупую боль и апатию.
И вдруг ее осенило: к Даниэлю вернулось сознание! Он жив!
Она рывком встала с кровати, открыла рот, пытаясь что-то сказать, и не смогла. Подступившие к горлу рыдания не давали произнести ни слова. Некоторое время, задыхаясь, она смотрела на широкую белую спину доктора Флетчера и наконец еле слышно выдавила:
— Он пришел в себя? Он выздоровеет?
Доктор Флетчер повернулся и окинул ее долгим внимательным взглядом. Лесли почудилось, что взгляд этот пронизывает ее насквозь.
— Мы надеемся, — сказал он сдержанно. — Даниэлю лучше настолько, что уже можно рассчитывать на благополучный исход. Правда, он еще впадает в забытье время от времени, но это естественно, учитывая, сколько лекарств мы ему ввели. Кроме того, меня беспокоят его глаза… Но из комы он вышел. — Доктор встал и медленно направился к двери. — Вы уже неплохо выглядите, мисс Стиворт, можно выписывать. За вами кто-нибудь заедет?
На негнущихся ногах Лесли заковыляла вдогонку и, превозмогая острую боль в изрезанных пальцах, крепко уцепилась за край его халата.
— Прошу вас, — полным неприкрытой мольбы голосом проговорила она. — Мне нужно, мне необходимо его увидеть!
— Не думаю, что это было бы разумно. Его нельзя беспокоить и…
— Я его не побеспокою, — перебила она, не отпуская халат Флетчера. Лесли не могла позволить ему уйти, пока он не скажет: "Да". — Я только взгляну на него.
— Скорее всего он сейчас спит.
— Это неважно. — Она с трудом подавила готовые прорваться истерические нотки. — Позвольте мне просто на него посмотреть.
— Хорошо, — неохотно согласился доктор, сам, казалось, удивившись, как быстро он капитулировал. — Но не больше минуты. А если он начнет волноваться — уйдете немедленно.
Лесли благодарно кивнула.
— Конечно.
В кабине лифта они были одни. Доктор Флетчер раздраженно, как будто недовольный собственной уступчивостью, ткнул пальцем кнопку четвертого этажа.
— Должен вас предупредить, — сказал он. — Даниэль… его лица почти не видно из-за бинтов. Он пострадал гораздо сильнее, чем вы.
Лесли машинально прикоснулась к своей поцарапанной щеке.
— Понимаю, — ответила она. — За меня не волнуйтесь.
— Кроме того, — продолжал Флетчер, — мозговые травмы очень коварны. У него… частичная потеря памяти.
Глаза Лесли широко раскрылись от ужаса. Об этом она не подумала. Она, пожалуй, вообще ни о чем конкретном не думала: просто молилась, чтобы он остался жив.