— Не тронь меня, мальчишка, я в печали, — ответил Гаркуша, прикрывая глаз.
— Ты как здесь оказался? — спросила Чери, поднявшись на ноги и наклонившись над Витером дугой.
— Взобрался по камням, — ответил Витер, деловито разматывая верёвку, которая опоясывала его через грудь.
— Зачем? — не поняла Леметрия.
— Чтобы вас снять с памятника, — ответил Витер и привязал верёвку к ноге змея.
— Мы что, будем спускаться по этой верёвке? — ужаснулась Чери.
— Если не хотите лежать рядом со змеем – придётся, — сказал Витер и первым полез вниз, показывая дорогу. С визгом за ним отправилась Леметрия, а Чери, выглядывая из-за скалы вниз, с трепетом наблюдала за её спуском. Когда та опустилась на землю и попала в объятия Перчика, Чери решилась и, скрепя сердце, схватилась за верёвку. Перебирая руками, она поползла вниз, нащупывая ногами хоть какую-то опору.
Когда она опустилась вниз и выдохнула из себя весь ужас, который её сопровождал, то чуть не свалилась в обморок, но Витер успел сунуть ей в руку фляжку с водой. Захлёбываясь, она сделала несколько глотков и только тогда почувствовала облегчение.
— Спасибо тебе, — сказала она мальчику, благодаря не только за воду.
— Где ты его нашёл? — шёпотом спросила Леметрия и Перчик ответил: — Он мой сын.
Леметрия совсем не удивилась, а требовательно спросила: — А мой?
— Если ты хочешь, да, — ответил Перчик и, замявшись, сообщил: — Только он об этом не знает.
— Что вы там шепчетесь? — спросила Чери, подозрительно глядя на них, но Леметрия и Перчик не успели ответить – на поляну вышла кучка аборигенов, которые окружили их со всех сторон. Стоило им напугаться, как аборигены странным образом превратились в их двойников, чем поразили Чери и Леметрию, так как они не видели таких превращений. Бежать им некуда, так что все стояли и глазели на своих двойников.
Хенк, заключённый в камень, всё это видел и слышал, только что-либо сделать тоже не мог. Как он понял, кое-какую свободу он имел только в порыве огромной ярости, а в его каменной душе присутствовала, скорее, грусть, чем ярость. Правда, увидев что-то далёкое, уныние покинуло его душу, сменившись искренней радостью. Непроизвольно, он двинул вперёд руку и хотел закричать, но это громкое движение камней заметили внизу не только бывшие аборигены, но их невольные пленники. «Я могу двигаться ещё и от радости», — констатировал каменный ум Хенка.
Перчик, увидев возникшую брешь между фигурами двойников, крикнул: «Бежим!» — и, схватив за руки Леметрию и Витера, помчался вперёд. Двойники смотрели на них, но не останавливали и не стали догонять. Когда затих шорох кустов, они уставились на фигуру Харома и вскоре превратились в маленькие его копии.
Хенк, видевший дальше, радостно засмеялся и его смех громко разнёсся по побережью, спугнув огромную стаю птиц. Даже змей, лежащий у него на голове, неожиданно ожил, а Гаркуша, прислушиваясь к эху, открыл оба глаза и вопросительно спросил: «Хенк?»
То, что увидел Хенк, вскоре обнаружили и беглецы, так как прямо с разгона врезались в лошадь, на которой восседали Марэлай, Дуклэон и Марго. Туманный Кот предусмотрительно отскочил в сторону, чтобы не попасть под копыта ошалевших от ужаса беглецов, которые свалились под ноги товарищу Тёмному.
— Мам, ты куда ломанулась? — спросил Дуклэон, взирая с лошади на Чери.
— Дуклэон, разве так говорят с матерью? — назидательно спросила Леметрия, оправившись от падения. Витер, которого Перчик, судорожно держал за руку и свалил вместе с собой, поднялся, потирая руку, внимательно изучая рыжего кота, сидящего в сторонке.
— Ты Туманный Кот! — утвердительно сообщил Витер и добавил: — Мне про тебя Перчик рассказывал.
Кот решил, что мальчик может его погладить, что тот и сделал, к обоюдному согласию сторон. Взяв Туманного Кота на руки, он внимательно слушал разговоры взрослых. Разговаривала, в основном, Чери, ощупывая недовольного Дуклэона, снятого с прекрасного командирского коня, а Леметрия, спросив у Марэлай, всё ли с ней в порядке, внимательно разглядывала Марго.
Товарищ Тёмный и Туманный Кот добросовестно и с наслаждением отслеживали её матримониальные мысли, которые, странным образом исказив действительность, решили, что у Перчика есть сын, а у неё, Леметрии, будет дочка.
— Девочка, как тебя зовут? — спросила Леметрия, разглядывая белокурое создание.
— Марго, — ответила девочка.
— Марго, ты ничья? — спросила с надеждой Леметрия и девочка её обрадовала: — На данный момент я ничья.
— Как же ничья, если ты моя сестра! — возмутилась Марэлай, внимательно разглядывая Витера.