Маргину можно понять, она, до перенесения своего эго в дименсиальное тело, существовала, как обычная женщина, чего не скажешь о Хранителях, взращённых такими же Хранителями.
Исходя из таких рассуждений, мы можем только констатировать, что в стаде барберосов, руководимом Бандрандосом, находилась особь с женским именем, называемая Дульжинея, которая находилась сейчас перед домом Манароис и рассуждала, куда, всё-таки, девался Бандрандос, именуемый этими странным именем «Банди».
Наконец, что-то решив, она сгребла визжащих женщин в горсть и сообщила им:
— Вы покажете мне дорогу.
Как они будут это делать, зажатые в ладонь, Дульжинею, пока, не интересовало и, распрямившись во весь громадный рост, она считала из жертв направление и пошла на север, шагая широкими шагами. Чери и Леметрия чуть-чуть успокоились, а Манароис, убитая горем, молчала, полагая, что появившаяся глыба, это кара за её любовь к Мо. Леметрия, совсем осмелев, несмотря на толчки под ребро от Чери, пискнула из ладони глыбы:
— Уважаемый, вы не могли бы нас устроить более комфортно?
Чери подумала, что их сейчас утопят в степной речушке, к которой они подходили, но глыба забросила их на свое плечо, которое могло принять не только пленниц, но и свободно разместить на нём дом Манароис.
— Меня зовут Дульжинея, — сообщила глыба и Леметрия снова высунулась со своей вежливостью:
— Я Леметрия, а это мои подруги, Чери и Манароис.
— Что вы делали в голом месте? — спросила Дульжинея, имея в виду степь. Леметрия подробно принялась рассказывать о Манароис и Мо, об их любви и Дульжинея повернула к ней подобие головы с двумя дырками, которые, вероятно, подразумевались глазами. Манароис, услышав рассказ о себе со стороны, разревелась и подруги, из солидарности, хлюпали у неё на плече.
Одно было странно, что заметила Леметрия: от лица Дульжинеи посыпались вниз мелкие камешки округлой формы. Леметрия догадалась и удивлённо спросила у неё:
— Вы что, плачете?!?
— Ты думаешь, что я каменная, — парировала Дульжинея, вытирая кулаком, величиной с колодец Манароис, дырки для глаз. Манароис снова громко заревела и Дульжинея ей бросила:
— Не реви, твоего Мо у нас какой-то паразит украл.
Такое сообщение не успокоило Манароис, а только раззадорило ещё больше, и Дульжинея пообещала:
— Не реви, я попрошу Бандрандоса, и он освободит Мо.
— Ты его любишь? — набралась наглости Леметрия, и Дульжинея, покраснев камнем, призналась:
— Да!
* * *
В это время любимый Дульжинеи находился в Боро, на голове Туманного Кота, который шёл в Академию Маргов и Фрей, на свой урок «Обо всё на свете». Вы не ошиблись, урок так и назывался: «Обо всём на свете», — так как Туманный Кот никогда не зацикливался на какой-либо теме, а шпарил то, что случайно находил в своих дальних глифомах. Вначале Хенк пытался систематизировать знания, но, в конце концов, бросил эту затею ввиду её невыполнимости.
Туманный Кот готовил сегодня сюрприз для учеников, обычно гурьбой и с радостью валивших на его уроки, сбегая, иногда, из тех занятий, которые были по расписанию. Когда ученики уселись тесными рядами в аудитории, Туманный Кот протянул лапу и снял с головы Банди, вызвав в аудитории громкий смех. Кот прошёлся по кафедре, на которой он находился и изрёк:
— Сегодня, у вас проведёт занятия мой любимый друг, — при этих словах Туманный Кот погладил Банди по голове, а аудитория залилась гомерическим хохотом. Кот помолчал немного, а потом сообщил:
— Я рекомендовал бы вам вести себя вежливо.
Аудитория откликнулась на слова кота весёлым смехом, а Туманный Кот вышел через дверь, не открывая её.
Когда через академическое время Туманный Кот, подошедший к концу урока, вежливо спросил у вышедшего Банди, как прошёл урок, тот показал на ровные молчаливые ряды учеников, покидающих аудиторию.
— У меня стадо было покруче, — сообщил ему Банди, но в свои глифомы не пустил, как Туманный Кот не пытался, а ученики, точно завороженные, пришли и на следующее занятие Банди стройными рядами, соблюдая тишину и порядок. Кот шарил по их головам, но кроме новых знаний, ничего не нашёл. «Чистая работа!» — подумал Туманный Кот, весьма довольный тем, что сдал свои учебные часы Банди.
Перчик, который привел Витера в свою школу, узнав от Туманного Кота, что Банди так успешно преподает, привел к нему Витера и попросил Банди:
— Вы не можете подготовить Витера, а то он безнадёжно отстал?
— Могу, — сообщил Банди и забрался Витеру на голову. Тот не возражал, а иногда брал его на руки и, поглаживая мышку, внимал всему, что вкладывал новый педагог в его девственную голову. Так как голова Витера не была засорена дурными знаниями, то Банди поместил информацию рационально и правильно, чем весьма увлёкся, в ущерб занятий в Академии с остальным «стадом».
Перчик привёл в школу и Марго, но занятия ей давались с трудом, так как множество ровесников смущали её, и она не могла сосредоточиться на занятиях, боясь отвечать невпопад. Марэлай, опекая свою сестру, везде таскала её за собой, и здесь их роли поменялись: в этой жизни она была более знающая, чем Марго.
Хенк и Фогги снова собирались в горы, но Байли, как будто что-то чувствуя, сдерживала Хенка всеми способами. Но Хенк был непреклонен: работа есть работа, и, погрузившись на флаэсину, утречком укатил на восток.
Дул попутный ветер и Фогги поставил на носу стаксель, чтобы не морочить голову подбором высоты. Они порядком отдалились от Боро, когда увидели на встречном курсе змея, летящего им навстречу. Присмотревшись, Хенк заметил на нём какую-то человеческую фигуру с копной неестественно белых волос, торчащих ёжиком. Когда змей приблизился, то Хенк с удивлением рассмотрел на нем девушку, весело махающую им рукой.
— Вот, Хенк, мы тебе новую невесту нашли, — сообщил Гаркуша и змей плюхнулся на корму, так что флаэсина едва не перевернулась.
— Осторожнее, ты! — шикнул на змея побелевший Фогги, стоящий у штурвала, и едва выправил курс флаэсины.
Девушка легко спрыгнула со змея и сразу представилась, улыбаясь:
— Меня зовут Васабри, — сказала она и протянула руку Хенку. Тот посмотрел на девушку с зелеными, ярко накрашенными губами, потом перевёл взгляд на Габи и Гайтели, с разрисованными мордами и улыбнулся.
— Хенк, — сказал он, протягивая руку, и, кивнув на Фогги, сообщил:
— Мой друг Фогги.
Васабри внимательно рассматривала первого и второго претендента на роль покровителя и решила остановиться на Хенке, не оставляя без внимания высокого и симпатичного Фогги. Змей заинтересованно спросил лицом Гаркуши:
— Я тебе нужен? — и, получив отрицательный ответ, быстро умотал вперёд, только его и видели. «Снова рыбу ловить», — догадался Хенк, но отзывать змея не стал: пусть себя побалует.
Девушка по-хозяйски осмотрела флаэсину и принялась выведывать у Фогги, стоящего у руля, отчего флаэсина летает. Фогги показал основной камень, разобрав предохранительную крышку, и тёмный цилиндр кристалла, управляющий гравитацией. Видимо, девушка была весьма продвинута в технических вопросах, так как быстро схватила суть, а вот Хенк забеспокоился: флаэсина, брошенная на произвол судьбы, могла врезаться в какую-нибудь скалу, так как уже начинались горы.
Он взялся за штурвал, а Фогги продолжал просвещать девушку по техническим вопросам, от которых они перешли к делам Страны Маргов и Фрей. Исходя из вопросов девушки, Хенк понял, что она ничего не знает о Глаурии и с удивлением подумал: «Откуда она свалилась?» Нарушая правила вежливости, он перебил Фогги, что-то объясняющего, и спросил:
— Вы откуда?
— Я с Земли, — ответила девушка, и у Хенка вторично полезли глаза на лоб. Первая мысль, возникшая у Хенк, была о том, что Глаурии грозят репликации, а вторая касалась девушки – что она здесь делает? Хенк у неё так и спросил: