В глубине гавани с натужным шипением отбивали время куранты. На сторожевой башне трижды ударила колотушка – ночная стража была окончена.
«Восток» причалил, меднокожие заметались по палубе, разматывая канат. Тут Арвельд подтолкнул Флойбека локтем: на палубе показался Любомудр.
Нений двинулся к сходням скользящим бесшумным шагом. На этот раз одет он был неприметно – что-то мешковатое, не то серое, не то коричневое. Сошел вниз, будто слетел, и был таков. Арвельд приподнялся, выглядывая Нения на берегу, но его уже и след простыл, будто растворился в воздухе.
– А Любомудр-то погулять вздумал, – произнес Флойбек. – Знать бы, какие такие дела его в такую рань погнали…
Они обменялись понимающими взглядами.
– Давай-ка тоже на берег, – негромко продолжил мореход. – Посмотрим, что здесь к чему.
– Постой минутку. Спущусь вниз, Гессену скажу, чтобы не волновался.
– Только быстро…
Уйти им, странное дело, никто не помешал. Один матрос обернулся вслед, но и движения остановить не сделал.VIII.
Под ногами хрустел белый ракушечник плит гавани. Арвельд с Флойбеком прошли ворота, над которыми высилась башня с часами. Над головой громко заскрипел, поворачиваясь, жестяной флюгер-кораблик.
– Вот я и снова здесь, – Флойбек вздохнул полной грудью. – Хоть денек провести в Лафии! Такого города во всем Светломорье еще поискать. Куда пойдем?
– Куда посоветуешь?
– Я бы прямо на лафийский торг отправился. Нынче вторник? Вторник. Привозной день на приморском рынке. Можно в парк сходить, к Андорским высотам – на королевский дворец посмотреть, хоть издали…
Проулок от башни вывел на круглую площадь с фонтаном. Вода журчала в уступах пожелтевших раковин, гулко отдавалась в тишине улочек.
– Погоди-ка, – Флойбек приостановился, роясь в карманах. – Дай, пуговицу сюда брошу. На счастье, чтоб не последний раз мы тут побывали…
– В фонтан монеты бросают.
– Ты смотри здесь такого не скажи! Край торговый, деньгами кидаться не привыкли. Во, нашел… Надо вон в ту раковину попасть, между двумя камнями.
Арвельд взял пуговку, подкинул на ладони и метнул. Костяной кругляшек упал ровно на волнистое донце раковины. Сгарди усмехнулся, и тут же, на бортике фонтана, увидел выдолбленную надпись. Подошел ближе.
«Смерть королю Алариху».
– Посмотри…
Флойбек глянул.
– Давай-ка отсюда, Сгарди, – он схватил его за руку и потащил в переулок.
– Кто это сделал? – удивленно спросил Арвельд.
– Да уж не портовые бродяги, им-то король ничего плохого не сделал… Ладно, забудем.
Утро разгоралось над черепичными крышами старого города. Влажный холодный булыжник сверкал под ногами, с цветов на балконах осыпалась роса, падая за шиворот. Они неторопливо шли, смеясь и болтая, по приморским улочкам: Глухой и Проездной рыбной, Доброго улова, Дырявой сети, Моряцких вдов…
На улицах становилось люднее, хлопали ставни, распахивались окна, лязгали замки, скрипели телеги. Запахло горячим хлебом.
Народу попадалось все больше – их обгоняли торговки с огромными корзинами, садками, тележками, лоточники, рыбаки и рассыльные. Все спешили на Приморский рынок.
Скоро впереди показался и он сам.– Ну и пахнет здесь, – шипел Арвельд, когда они пробирались мимо лотков и телег.
– Здесь рыбой торгуют, а не духами, – отрезал Флойбек.
– В жизни не пойду в рыбаки…
– Кто бы тебя туда еще взял! Не забывай, между прочим, Господь наш тоже рыболов был!
– Так то бог, ему все можно… Пуговицу оторвали!
– Смотри, как бы руку не оторвали, а то и голову. Хотя что тебе голова! Добро бы хоть раз пригодилась. Хорошо еще, кошельков нет – следить не надо…
Рынок одурманивал запахами. В огромных чанах кипели в пряном бульоне мидии. Продавцы наваливали в тарелки горы темно-синих раковин. Тут же стояли жаровни с углями, от которых чадно несло рыбой. Из тени полосатых навесов выглядывали бочки с лимонной водой и квасами, а раскрытые двери подвальчиков обдавали горячим запахом сладкого теста и миндаля.
Флойбек тащил Арвельда за руку.
– Так… Вон там славная была когда-то харчевня, может, и нынче стоит. А в том переулке воры собирались. Продавали краденое, камни из подводного города сбывали. Старик мой чуть уши мне не оборвал, как узнал, что я здесь бываю. Видишь, перцы красные в бочке? Их попробуешь, день потом есть не сможешь – весь язык сожжешь…
– Осторожно, телегу не задень.
– Да, вижу.
Тут Арвельд стал замечать, что люди вокруг не путем суетливы и растеряны. Торговля шла не бойко, хоть рынок шумел, словно потревоженный улей. Все переговаривались о чем-то, опасливо поглядывая вглубь торга. Краем уха он ловил слова, которыми перебрасывались торговцы: «Когда появилось? Да болтают – ночью! Ночью не было, брешут! Утром, пока рынок пустой стоял! Кто сделал-то? Поймали? Да поймаешь, где тут!»